— Не смей кричать на беременную женщину! Единственный, кто позорит семью — это ты, малой. Увидел одну девку и уже не можешь уследить за своим дружком?
— Степа, — побледнела неожиданно Ани.
— А ты замолчи! С тобой отдельный разговор.
Защита со стороны Степана оказалась такой неожиданной и приятной, что мои глаза наполнились слезами, хотя до сих пор я старалась держаться стойко и не показывать свою слабость.
— Ты находишься в моем доме, — пригрозил брату Женя, чем удивил меня. Даже так? — Не забывайся!
Но Степа не расстроился, лишь с грустью и немного тише продолжил, вновь приняв задумчивый вид.
— Я его послезавтра покину, как и Ани. А тебе еще дитя растить. И не одно! Прочисти уши, остолоп. Лиза беременна.
Так мой муж, не видя ничего дальше собственного носа и новой пассии, узнал о моем щекотливом положении. И насколько же была не права Наташа. Насколько же подруга ошиблась, утверждая, что моя беременность станет тем важным звеном, что склеит нашу семью, давшую трещину.
Я с таким нетерпением ждала ночи, мечтая услышать хоть что-то приятное из его уст. Но всё оказалось зря.
— Лиза, — оторвал меня от мыслей голос Тимофея, — ты чего не ешь? Малыш сам не вырастет.
— А он сегодня плохо себя вел. Его можно не кормить, — нашлась ответом Машка.
— Я ем, — рассмеялась над ее шуткой и посмотрела на Тимофея, внимательного глядящего в ответ.
— Всё хорошо? — спросил он.
— Конечно, — улыбнулась ему и набрала ложкой немного бульона.
Спустя пол часа Тимофей обувался в прихожей. Я смотрела на его копошения, как завязывает шнурки, и думала, что возвращаться в то время, когда бегала за мужчиной, продавая ему носки, рубашку, брюки и тому подобное, совсем не хочется. Так спокойно, как сейчас, мне, наверное, не было никогда. Правда я боялась, что это затишье перед бурей, но верить в лучшее хотелось сильнее, чем ждать от судьбы подвоха.
- Все! — немного запыхался Тимофей. — Если что-то понадобиться, звони. Мой номер у тебя есть. И это… хватит избегать меня, ладно?
Я опешила от его прямолинейности. Он же тем временем начал лукаво улыбаться.
— Да ладно тебе. Я видел, как ты прячешься. Тот случай был недоразумением, Лиз. Ты плакала, а я не знал как иначе успокоить. Так что хватит избегать. Мы же друзья. Тем более, что я живу в соседнем доме. В любой момент могу прийти на выручку.
— Спасибо за помощь сегодня, — я не нашла, чем еще ответить. И так лицо и уши загорелись от стыда.
— Всегда пожалуйста. Машуня, береги маму.
— Хорошо, дядя Тим, — весело ответила ему дочка, смущенно цепляясь за мое бедро.
Мужчина лишь на мгновение окинул меня проницательным взглядом и попрощался. Едва дверь закрылась, как Маша дернула меня за рукав.
— Мама, мы сегодня играли, и Костик разлил на меня клей. Клара Максимовна почистила мне штаны, но нога чешется, — пожаловалась моя егоза.
— Пойдем купаться тогда? — ласково погладила ее по мягкой светлой макушке.
— Да! — закивала она активно, чем рассмешила.
— Ты же моя уточка…
* Уважаемые читатели, если вас смутят неожиданные опечатки, то прошу заранее извинения. Пока готовлю проды в телефоне, из-за чего многое пропускаю. Но вскоре смогу привести текст в норму. Благодарю за ваше понимание.
На следующее утро ко мне заглянула подруга. Наташа выглядела измученной и грустной. Казалось бы, жизнь у нее стала налаживаться, занимайся сыном и не трать попусту нервы. Только, в отличие от меня, не желающей теперь видеть рядом никаких ухажеров, она тосковала по Степану.
Я догадывалась, что он ей иногда пишет, и у них налаживаются отношения, однако упрямая подруга хранила все в тайне.
— Лиза, у Артёма в следующее воскресенье день рождения. Придете с Машкой? — с унылым видом размешала она чай, затем отпила.
— Ой, даже не знаю, — стушевалась я, ведь теперь каждую копейку берегла и старалась не тратить деньги зря.
— Мне не нужны подарки, — Наташа будто прочитала мои мысли.
— Не нужны тебе, а Артемка будет ждать от тети Лизы машинку или самолетик. Как бы там ни было, мы придем, — не удержалась я от тяжелого вздоха. — Только сначала разберусь с Женей. У них же по воскресеньям прогулки с Машей.
— Все-таки приходит? — удивилась подруга, откусывая овсяное печенье.
— Да, вчера вот явился, флиртовать со мной удумал.
Наташа неожиданно подавилась и начала сильно кашлять. Я вскочила и подбежала к ней. Мало ли, вдруг реально плохо станет? Но вскоре различила сквозь покашливания ее смех.
— Флиртовать? — отпила она немного чая и вытерла тыльной стороной ладони набежавшие слезы.
— Ну, да. Типа чего я ломаюсь, чего не принимаю его за порог?
— А ты что?
— Прогнала, конечно! — возмущенно ответила ей, будто здесь могло быть иное развитие событий. — Натусь, честно говоря, я смотреть на него не могу. Как вспомню, что произошло, так на душе сразу камень. И противно так…
— В чем-то я тебя понимаю. Если бы мне Машка тогда не рассказала, что видела их, я бы еще посоветовала тебе выслушать его.
— Ты о чем?
Подруга сначала выпучила глаза, поняла, что оговорилась, затем с грустью на меня посмотрела.
— О том, что язык наш — враг наш. Когда ты от слез неделю не просыхала, Маша мне как-то рассказала на кухне, что видела их. Как косточки тебе перемывали и целовались в комнате, которую вы этой стерве со Степаном выдали. Женя взял с ребенка обещание молчать. Но на то мы и женщины, что делиться с другими своими проблемами у нас в крови.
— Постой, они даже ребенка не постеснялись? — кровь прилила к моему лицу. Еще секунду, и я могла взорваться от возмущения. Однако, Наташа вовремя успокоила меня.
— Женя постеснялся, потому увел Машку в ее комнату. Знаешь, я вот как-то сидела и думала, почему они так с нами поступают? Почему так мало тех, с кем хотелось бы проснуться и с уверенностью сказать:“Я счастлива”?
— Не знаю, — честно ей призналась и тоже сделала глоток чая, показавшегося мне совсем безвкусным. — Он пишет?
— Три недели уже молчит. Но я особо ни на что не надеюсь уже.
— Странная ты, Туська, — с горечью ухмыльнулась ей, — вроде и злишься, ненавидишь его за поступок этот, а сидишь и ждешь.
— Дурная потому что! — рассмеялась она, и я вслед за ней.
Может, подруга и смогла побороть страхи, успокоить свое сердце и открыться новым чувствам, но я пока сделать этого не могла. Почему-то в памяти сразу всплыло лицо Тимофея и наша с ним ошибка. Стало стыдно за себя, за мысли и поведение, коим я позволила управлять собой в тот злополучный вечер. Но образ мужчины быстро стерся, хотя для этого пришлось приложить немало усилий.
Наташа ушла. За окном было далеко за полдень. До времени, когда следовало бы сходить за Машей, оставалось полтора часа. В квартире стояла чистота, комнаты проветривались еще с утра, а на плите варились гречка с