— Да, сэр. Если что-то случится…
— Лучше пусть ничего не случается. Просто не надо туда заходить. Присмотрите за этим, дорогой Говинс!
— Вы можете положиться на меня, сэр Почтеннейший Начальник.
— Ну вот и славно. Сэр Макс, ты еще жив? И не превратился в кувшин с камрой? А то знаешь, она имеет такие свойства…
— Джуффин, можно мне еще раз зайти в эту комнату?
Он изумленно поднял брови:
— Разумеется, хотя… Ладно, зайдем туда вместе.
И мы зашли в полутемную спальню. Все было спокойно. Индикатор в трубке сэра Джуффина дернулся и снова начал тупо искать компромисс между двойкой и тройкой. Но я пришел сюда не за этим. Оглядевшись, я сразу нашел коробочку с бальзамом, над которой мы безуспешно колдовали в начале вечера. Она все еще лежала на полу, на полпути к двери. Я поднял коробочку и сунул в карман лоохи, хвала Небесам, предусмотренный здешней модой. Виновато покосился на Джуффина. Он хохотал. Ничего, от меня не убудет, а он вполне заслужил хорошее развлечение.
— Зачем тебе эта штуковина, Макс? — спросил Джуффин, когда мы вышли в сад и затопали в направлении дома. — Готовишься к переезду, обрастаешь хозяйством? Почто обобрал моего соседа, признавайся!
— Вы будете смеяться… Да вы уже и так смеетесь, Магистры с вами! Но вы же сами видели, как она боится. Я просто не мог оставить ее там.
— Коробочку?! Ты имеешь в виду коробочку?
— Да, коробочку. Какая разница? Я чувствовал ее страх, я видел, как она пыталась укатиться… Но если вещи умеют помнить прошлое, значит, они его как-то воспринимают. Значит, они живут своей непостижимой жизнью, так ведь? В таком случае какая разница, кого спасать: коробочку или прекрасную даму…
— Дело вкуса, конечно! — прыснул Джуффин. — Ну и воображение у тебя, парень! Молодец! Сколько живу на свете, но в героическом спасении коробочки я еще не участвовал!
Он издевался надо мной до самой калитки, но вдруг резко посерьезнел:
— Вообще-то, сэр Макс, ты — гений. Потрясающе! Не знаю, как там насчет непостижимой жизни коробочки, но если забрать предмет из зоны страха… Грешные Магистры! Ты прав, Макс, она вполне может «заговорить» у нас дома. Не сразу, конечно, но может. Что-то она помнит, эта твоя вещичка, воришка ты этакий! А старуха может съесть свою скабу: чтобы мы с тобой да не справились с этой тайной! Справимся, и не такие орехи грызли!
Я решил воспользоваться благоприятным моментом и осторожно спросил:
— А все-таки, что они имели в виду, когда говорили про тьму, в которую мы якобы смотрим? Мне как-то не по себе от всего этого.
— А тебе и должно быть не по себе, — жестко сказал Джуффин. — Это — нормально. Помнишь, как ты сюда попал?
— Помню, — буркнул я. — Но стараюсь об этом не задумываться.
— Ну и правильно. Успеешь еще задуматься, дурное дело нехитрое… Но согласись, такое не с каждым может случиться: удрать из одного мира в другой, в здравом-то уме и при живом теле. Так вот, мы с тобой — из тех ребят, с кем случается еще и не такое!.. А старухи занимаются магией, да не как все здешние жители — раз в год, на собственной кухне, а очень долго и всерьез. Можно сказать, они ничем другим и не занимаются. И опыт говорит им: что-то с нами не так. Это «не так» они и называют «тьмой»… Понятно?
— Не очень, — честно признался я.
— Хорошо. Попробуем зайти с другой стороны. Тебе иногда бывает страшно или весело, просто так, ни с того ни с сего? Ты выходишь на улицу, спешишь по какому-то глупому делу и вдруг задыхаешься от невероятного, острого ощущения бесконечного счастья… А иногда бывает, что у тебя все в полном порядке, рядом спит любимая женщина, ты молод и полон щенячьего восторга — и вдруг ты осознаешь, что висишь в полной пустоте, и ледяная тоска сжимает твое сердце, потому что ты умер… даже не так, ты никогда не был живым… А порой ты смотришь на себя в зеркало, не можешь вспомнить, кто этот парень, зачем он здесь. И тогда твое собственное отражение разворачивается и уходит, а ты молча глядишь ему вслед… Можешь ничего не отвечать, я и так знаю, что все это время от времени с тобой происходит. И со мною творится то же самое, Макс, только у меня было достаточно времени, чтобы привыкнуть. Это случается, потому что нечто непостижимое тянется к нам — кто его знает откуда, зачем и что будет, когда оно прикоснется наконец к твоему рукаву… В общем, мы с тобой имеем талант к некоему странному ремеслу, в котором никто ни хрена не понимает. И если честно, то ничего я тебе толком пока объяснить не могу… Знаешь, об этом ведь не принято говорить вслух. Да и опасно: такие вещи должны оставаться в тайне. Есть один человек здесь, в Ехо, который понимает в этом деле побольше нас с тобой, когда-нибудь ты его увидишь… А до тех пор помалкивай. Ладно?
— С кем это, интересно, я вообще могу беседовать, кроме вас? С Хуфом?
— Ну, с Хуфом можно. И со мной можно. Но скоро у тебя начнется куда более бурная жизнь.
— Вы все грозитесь…
— А тебе мало сегодняшнего вечера?.. Да я бы и сам рад поскорее привести тебя в Дом у Моста, но дела в Ехо делаются медленно. Я подал прошение о твоем назначении ко Двору… Да, на следующий же день после нашей поездки в «Обжору». Поскольку все дела моего ведомства решаются с максимальной срочностью, через две-три дюжины дней все будет в порядке.
— Это и есть «максимальная срочность»?
— Ага. Привыкай.
Мы уже были дома. Джуффин отправился в спальню, и я остался один… Самое время поразмыслить о тьме, в которую я, черт побери, заглядываю… Напугали же меня эти бабки! А тут еще Джуффин со своей лекцией о таинственных причинах перепадов моего настроения… Бр-р-р-р!
У себя в комнате я вынул из кармана лоохи «спасенную» коробочку: полежи, милая, успокойся, у дяди Макса не все дома, но он хороший. Он защитит тебя от всех напастей, вот только сходит посмотреть во тьму… Но в момент наивысшего расцвета моей благоприобретенной фобии из этой самой тьмы выскочил пушистый комочек: «Макс — грустный — не надо!» Мой маленький друг Хуф так вилял коротким хвостом, что чертова тьма разлетелась в