— Можно я немножко побьюсь головой об стенку? — вежливо спросил я. — Совсем чуть-чуть, до первой крови. Просто чтобы отвлечься.
— Лучше покури, — усмехнулась леди Сотофа. — Эффект тот же, а стены при этом целы.
Хороший совет.
— Слушай, а зачем тебе вообще понадобилась информация про Мост Времени? — спросила она. — Если ты просто искал повод заглянуть в гости, тогда молодец, остроумное решение, под таким предлогом ко мне на кружку камры ещё никто не напрашивался. Хотя я тысячу раз говорила тебе, что нормального человеческого желания повидаться обычно вполне достаточно. А если…
Ох, нет!
У меня натурально в глазах потемнело от её невысказанного предположения, будто информация про Мост Времени понадобилась мне для дела. Только не это. Ну пожалуйста, дорогая моя судьба, не надо! Чего тебе стоит?
— Просто заметил, что эта тема очень меня пугает, — признался я. — Уши готов заткнуть, лишь бы не слушать, когда кто-то в очередной раз заговорит про Мост Времени. А это не дело — так сильно бояться. Я просто не могу позволить себе такой страх. И лучше бы победить его задолго до того, как у него появится хоть малейший шанс осуществиться.
— Хорошо, что ты это понимаешь.
— Обычно причиной страха становится невежество. Оно оставляет простор воображению, а с ним шутки плохи. По крайней мере, с моим. Поэтому я решил расспросить именно вас. Вы очень хорошо знаете, что такое Мост Времени. И совсем его не боитесь. Напротив, любите там гулять. Именно то, что надо — так мне казалось.
— Ну и как, помогло? — сочувственно спросила леди Сотофа.
— Не знаю, — честно сказал я. — Прямо сейчас кажется, что стало только хуже. Но это как раз нормально, мне всегда нужно время, чтобы примириться с очередной порцией новой информации. Наверное через полгода внезапно обнаружится, что я больше не вздрагиваю, услышав словосочетание «Мост Времени». Возможно даже зеваю от скуки. Думаю: «Охота же людям говорить о такой ерунде! Подумаешь — какой-то дурацкий мост…»
— Аж через полгода? — рассмеялась она. — Ты себя недооцениваешь, сэр Макс! Будь я любительницей заключать пари, поставила бы на завтрашний вечер.
Когда леди Сотофа Ханемер берётся прогнозировать моё будущее, она кажется наивной оптимисткой. И поверить ей почти невозможно, сколько ни напоминай себе, что она всегда оказывается права.
И тут оказалась права, по крайней мере, отчасти: на следующий вечер я действительно зевал, да так, что скулы болели. Правда, не от скучных разговоров про Мост Времени, а по куда более естественным причинам: просто очень хотел спать. По досадному недоразумению тело моё при этом обреталось не в постели, а в холле гостиницы в самом центре Нумбаны, крупнейшего и богатейшего города Ландаланда, одной из провинций Соединённого Королевства.
Вместо того чтобы наслаждаться очевидными преимуществами такого положения, я томно сидел на табурете в изысканной позе подтаявшего на солнце студня. И чувствовал себя соответственно. И мыслил. И венцом могущества мне в тот момент казалось вовсе не умение пересечь какой-то там дурацкий Мост Времени, а дивная мистическая способность сделать несколько дюжин шагов, отделявших меня от двери моего номера.
— Ну что, теперь тебе ясно, зачем нужны ярмарки? — спросил Нумминорих, бодро размахивая перед моим носом полуметровой копчёной колбасой, выигранной в так называемой «Обжорной лотерее», где билетами являются гигантские пироги с номерами, выложенными из ягод и орехов, причём пока не съешь свой пирог целиком, приз не получишь, хоть из бабума в распорядителя стреляй. Но Нумминорих с пугающей лёгкостью преодолел это препятствие.
За пугающей лёгкостью — это вообще к нему. В любое время суток.
Вот и теперь, в финале долгого и чертовски утомительного дня, в голосе Нумминориха звучал неподдельный энтузиазм, способный вызвать справедливое негодование у любого нормального человека с трезвым взглядом на жизнь. Например, у меня.
Я не швырнул в него ближайшей табуреткой только потому, что вовсе не был уверен в своей способности её поднять. Первый же подход к снаряду мог оказаться последним героическим деянием моей бестолковой жизни: вся мебель в этой грешной гостинице была изготовлена из знаменитого ландаландского Каменного дерева, древесина которого считается самой тяжёлой в Мире и такой твёрдой, что практически не поддаётся обработке. Но когда это останавливало настоящих мастеров.
Поэтому я не стал кидаться мебелью, а заговорил человеческим голосом.
— Конечно. Ярмарки нужны затем, чтобы я полночи гнал, как бешеная собака, поутру отправился приятно проводить время в обществе нескольких тысяч орущих весельчаков, всегда готовых как следует пихнуть ближнего локтем в бок, а к вечеру озверел бы окончательно и устроил конец света. Уверен, именно с такой целью некий неведомый мне злодей и организовал в свое время этот кромешный ужас, который тут, в Нумбане, почему-то считается весёлой ярмаркой. Но я не намерен быть слепым орудием в чужих руках. А посему отправляюсь спать. И если ты сделаешь так, чтобы меня никто не беспокоил хотя бы часов десять кряду, я лично буду хлопотать перед Его Величеством о вручении тебе именного ордена за спасение Мира от разъяренного меня.
С этими словами я наконец сполз с табурета с твёрдым намерением немедленно отправиться в свою комнату, оставив Нумминориха восхищаться моим красноречием. Ну или напротив, крутить пальцем у виска. У всякого, кого угораздило связаться со мной, всегда есть такой выбор.
Однако Нумминорих в любой ситуации пытается договориться. Даже с неодушевлёнными предметами вроде меня.
— Ты же сам захотел ехать сюда в амобилере, — укоризненно заметил он мне вслед. — Хотя я сразу предложил пройти Тёмным Путём и…
— И лишить меня ни с чем не сравнимого удовольствия полночи гнать, как бешеная собака? — возмутился я. — Ну уж нет!
— А ещё я предлагал тебе лечь поспать сразу после приезда, — напомнил он. — Ярмарка никуда не убежала бы.
Кстати, да. Он действительно предлагал. Но я и слушать не стал. Хлебнул бальзама Кахара и понёсся на эту грешную ярмарку — вот интересно, зачем? Нет ответа.
— Надо было не предлагать, а связывать меня по рукам и ногам и запирать в подвале, — проворчал я. — Так я вполне мог бы уснуть — просто от безвыходности. Заклинания, освобождающие от пут, я,