приличным, не мог отказать своей спутнице в этом, но и она уважительно и понимающе относилась к потребностям своего молодого человека. И в те дни, когда он собирался провести время, со своим драгоценным луком, она не претендовала на его свободу. К слову сказать, личностью она была, не в меру современной, шла в ногу со временем и модой. Прямо сказать это не радовало ее спутника, потому что Аня была сильно зациклена на себе, и в общем не отличалась особой смышленостью. Ее познания окружающего мира заключались в рамки информации, доступной из социальных сетей, а интересы и вовсе были замкнуты внутри этих границ. Хотя Слава был с ней, лишь потому, что она была невероятно наивным, и безгранично добрым существом. Поэтому он считал своим долгом оберегать ее от жестоких реалий жизни. А все, что в ней раздражало, он, как воспитанный мужчина, тактично пропускал мимо своего внимания. Любовь же обошла стороной его сердце.

Размышлениями такого рода, утренние часы Славика были заняты постоянно. С ними он принимал утренний душ, и ел традиционную на завтрак, яичницу с жареными сосисками и тостами с маслом, пил обжигающий чай и ездил на работу. Сегодня его привычный маршрут стал куда более длинным и загадочным, чем он мог представить еще час назад. По каким-то причинам часть города была перекрыта, и стандартный маршрут его автобуса пустили по объездной дороге, которая опоясывала город. В транспорте он узнал, что утром в городе случились два небольших землетрясения и какие-то аномальные явления, но что именно, он так и не понял.

Дорога, по которой они пустились в объезд, всегда была забита машинами, особенно грузовыми, но сегодня был аншлаг. Славик и сам ехал без надлежащего комфорта, а именно стоя, придавленный со всех сторон, другими спешащими на работу людьми. На каком-то участке их пути, вдруг, произошло что-то странное. Гулкий грохот донесся навстречу движения транспорта, а затем последовала бурная волна, прокатившаяся под колесами спешащих автомобилей, словно подкинула их на миг в воздух и также внезапно стихла. Люди, упавшие в салоне автобуса, вставали и помогали встать другим. Движение машин замерло, а водитель покинул салон и ушел вперед, чтобы разобраться в случившемся. В салоне царила легкая паника, люди боязливо оглядывались, глядя друг другу в глаза. Они пытались понять, что же произошло и искали, того, кто сможет им это объяснить, но среди пассажиров таковых не нашлось. Вернулся водитель и сказал что, скорее всего, был достаточно сильный подземный толчок и дорожное полотно, начинающееся сразу за мостом, встало дыбом. Такое объяснение успокоило почти всех, и лишь те, кто действительно опаздывал на работу, начали негромко возмущаться. В результате события, не свойственного обыденной жизни, образовалась пробка, хотя они в этом городе, из-за чего только не образовывались. Водитель открыл двери автобуса, выпуская людей на свежий воздух.

На улице была осень, хотя не дождливая, как обычно, в этот период года. Люди были одеты в легкие куртки или же теплые свитера, поэтому в салоне автобуса находиться было очень душно. Это та самая пора, когда не знаешь, как одеться. На улице уже прохладно, а в транспорте не выносимо жарко.

Славик вышел со всеми подышать и на мгновение замер… Мост, перед которым они стояли в пробке, был тем самым, на котором погибли его родители. Заграждения, конечно, починили много лет назад, но не узнать это место он просто не мог. Он направился в сторону речки, через которую этот мост и был перекинут. Речка была не сильно глубокой, но достаточно широкой и с быстрым течением. Именно так объяснили ему ненайденные тела родителей. Их унесло течением. Он бывал здесь каждый год, в годовщину их смерти и каждый год, именно на этом месте он ощущал странные сомнамбулические ощущения. Чувство нереальности окружающего мира, жуткие, врывающиеся в сознание отголоски чего-то далекого, но при этом такого родного. Словно во сне он часто видел, как пространство вокруг него начинало дребезжать, искажаясь и истончаясь, словно сказочное марево, сквозь которое проступали очертания незнакомых мест. Все это сопровождалось легкими жжениями в груди, в том месте, где висел кулон, подаренный родителями, который любящий сын никогда не снимал.

В этот раз, ступая шаг за шагом, Вячеслав шел к мосту, ожидая именно этих ощущений. Все его естество кричало ему, что они появятся и сегодня. Здесь и сейчас. И вдруг земля под его ногами зашевелилась и пошла едва заметными волнами, а он продолжал напористо идти вперед, не обращая на это внимания. Все ближе и ближе подбираясь к мосту, он перешел на бег, не в силах остановить нарастающее наваждение. И вот, когда он ступил на него ногой, все повторилось. Та же иллюзия, тот же кошмар. Он перекинулся через заграждение моста и заглянул под него и все стихло. Сошло, на нет, словно ничего и не происходило, а внизу на берегу речки стояла девушка в коричневых штанах из грубой кожи и плотной, в серо-белую полоску, жилетке. Он посмотрел на нее, а она улыбнулась ему и исчезла, в тот момент, когда он моргнул глазами. Растерявшись от таких страстей, он плюхнулся на асфальт, закрывая руками лицо. Грудь его снова обдало теплом.

* * *

Сидя на холодном бетоне, из которого был сделан мост, Славик не мог прийти в себя. Он тёр лицо руками и жадно хватал осенний воздух ртом. В солнечном сплетении что-то давило, словно кто-то пытается намотать его душу на кулак. Болью отдавало под правую грудную мышцу и под лопатку с той же стороны, словно пронзая все тело насквозь. Он похлопал себя ладонями по лицу и крепко зажмурил глаза. Затем резко открыл их и уставился взглядом в небо. Небо было пасмурным и темным. Ветер гонялся за тучами, но они ловко от него убегали, не замечая его тщетных усилий. Наваждение прошло, но осталось чувство, словно он уже не принадлежит этому миру, или мир теперь не такой как всегда. Словно кто-то прорвал его оболочку, и теперь, все его естество вытекает сквозь крошечный разрыв. Как будто кто-то взял огромную иглу и проткнул огромный воздушный шарик под название мироздание. Он перевел взгляд на происходящую вокруг обстановку и впал в некоторый ступор. Что-то изменилось. Нет, машины находились там, где и стояли до этого. Деревья по-прежнему росли там, где им и положено расти, небо вверху, земля под ногами… но его восприятие несколько изменилось. Все эти привычные вещи вокруг стали пепельно-серыми, ржаво-коричневыми или же угольно-черными. Машины и автобусы выглядели так, словно десятки лет ржавеют здесь, не сдвигаясь