атласно-белый, как у Альв. В тот день Сигрун была в платье всех оттенков золота, а золотых украшений, бриллиантов и золотистых сапфиров на ней было столько, что трудно представить, как она несла на себе всю эту тяжесть. И это все, что смогла вспомнить Альв. Имя и внешность.

«Что ж, лиха беда начало! Я тебя вспомню, Зигги, и я вспомню, за что тебя ненавижу!»

– Альв?..

– Извини, Яков! – попробовала улыбнуться она, пытаясь освободиться от наваждения. – Мне показалось, я что-то вспомнила… но, увы, мне это только показалось. Что ты пил, когда я потеряла сознание? – Получалось, что этот момент она тоже помнит.

Яков налил ей в бокал красное вино, а себе – в бокал другой формы – какой-то похожий на чай напиток, несущий тонкий аромат винограда.

– Это коньяк.

– Налей мне немного, – попросила Альв. – Хочу попробовать.

– Тебе не нравятся крепкие напитки, – мягко напомнил Яков, но остановить Альв так же трудно, как вернуть ей память.

– Налей, – сказала она, – и пойдем есть похлебку, а то я скоро захлебнусь собственной слюной.

– Ты быстро очухалась! – одобрительно кивнул Яков и через минуту принес ей бокал с коньяком.

– Пахнет хорошо, – признала Альв, «обнюхав» бокал, и это была чистая правда: она вдохнула чудный аромат, в котором ощущались запахи солнца, теплого ветра и созревшего винограда. И еще одно. Этот запах она знала и раньше, вот только где и при каких обстоятельствах она с ним познакомилась, по-прежнему оставалось тайной.

– Вкус приятный, – констатировала она, сделав маленький глоток. На кончике языка вспыхнул жаркий огонь. Однако вкусовые ощущения были настолько богаты оттенками, что Альв едва не зажмурилась от удовольствия. – Но да, ты прав, Яков, – согласилась она с его предупреждением, – для меня это слишком крепко.

Он улыбнулся ей с пониманием и хотел было забрать бокал, но она не отдала.

– Не надо! Подожди! Крепкий не значит отвратительный. – И Альв сделала еще один маленький глоток…

Перед глазами встал образ подвалов со сводчатыми