Мужчина скептически посмотрел на Карла, потом на Анну, но все-таки встал. Вся его одежда была черной, но расшита красной тесьмой и украшена золотыми вышивками и огромным количеством рубинов, так что свою лепту в красную ленту Кузнецов вносил и он. Волосы у мужчины были тоже черными, а лицо смуглое, красивое и властное, надменное.

Встав со своего места, мужчина еще секунду смотрел на Карла, потом пожал плечами, как бы говоря, что нравится ему это или нет, но не выполнить просьбу Анны он не может, и сказал:

— Карл из Линда, ты оскорбил мою сестру. — Голос у него был равнодушный, лишенный эмоций, но говорил он громко и внятно. — Она хотела тебе помочь, но ты отверг ее помощь.

— Ни в коем случае, мастер, — возразил, поклонившись заговорившему с ним мужчине, Карл. — Я не имел намерения оскорбить вашу сестру и даже не говорил с ней.

— Это не имеет значения. — Ян Кузнец равнодушно смотрел на Карла и явно тяготился всей этой историей. Он всего лишь выполнял просьбу Анны, которой, по неведомым Карлу причинам, не мог отказать. — Я вызываю тебя на поединок.

— Это возможно? — спросил Карл, поворачиваясь к герольду, являвшемуся устами князя.

— Да, — кивнул тот в ответ. — Ян Кузнец находит твое поведение оскорбительным и вызывает на поединок. Это его право. Вызов сделан при свидетелях и сформулирован правильно.

— Имею ли я право отказаться от поединка?

— Ты уронишь свою честь, Карл из Линда.

— Это моя честь.

Теперь с удивлением на него смотрели уже все, даже Ян Кузнец и его сестра Анна. Такого не слышали здесь никогда.

— Тогда в возмещение оскорбления ты должен заплатить пени, — сказал, подумав, герольд.

— Какое пени назначается в случае, подобном этому? — спросил Карл.

— Закон оставляет это на усмотрение бросившего вызов.

Хорошие в Сдоме законы, с усмешкой подумал Карл. Придется драться.

— Какое пени ты назначаешь мне, Ян Кузнец?

Ян Кузнец не улыбнулся, а оскалил зубы, окинул Карла оценивающим взглядом и сказал:

— Сто золотых марок, Карл, сто золотых марок.

— У меня нет таких денег, — развел руками Карл. — Что же делать?

— Драться, — ответил герольд.

— Хорошо, будем драться, — согласился Карл.

Услышав его слова, Ян кивнул и начал спускаться. Анна победно улыбнулась, но выражение лица Яна, на котором сквозь напускное равнодушие на мгновение проступило холодное презрение, Карлу не понравилось. Спустившись на поле, Ян Кузнец, оказавшийся высоким и широкоплечим, отстегнул черный, расшитый алыми цветами шелковый плащ и бросил его подбежавшему слуге. Затем снял пояс и, вынув из висевших на нем ножен прямой длинный меч, передал слуге и пояс с ножнами.

— Я готов, — сказал он, выходя в центр площадки для поединков.

Между тем приготовился и Карл. Он уронил на землю свой дорожный плащ, снял и положил сверху кожаный камзол, оставшись в рубашке без воротника и шерстяном жилете. Развязывать шейный платок он не стал, как не снял и пояса, лишь отстегнул висевшие на бедре ножны и, обнажив меч, аккуратно положил ножны на камзол.

— Я к вашим услугам, мастер, — сказал он, подходя к Яну.

На ипподроме стояла мертвая тишина, и его слова, произнесенные тихим голосом, прозвучали неожиданно громко. Драться не хотелось, но в данном случае приходилось соглашаться. Ему просто не оставили выбора. Второй раз за этот день.

Если так пойдет и дальше, то скоро мне придется пересматривать собственные принципы, подумал он, глядя на юную красавицу Анну. А что движет твоим сердцем, девушка? В какие игры играешь ты?

Ян ударил без предупреждения. Его выпад был стремителен, но слишком прямолинеен. Он хотел убить Карла и желал сделать это как можно быстрее и… нагляднее? Да, пожалуй. Он не предполагал демонстрировать виртуозное владение мечом, которое тем не менее ощущалось в манере удара и скорости, с которой он был осуществлен. Ян собирался преподать урок — не ему, Карлу, а кому-то другому. Возможно, Анне, но это сейчас не имело никакого значения. Выпад мог оказаться первым и последним. Так и случилось, хотя и не совсем так, как предполагал Кузнец.

Карл поймал мгновение, предшествующее удару, краткий миг, когда Ян, владевший собой просто великолепно, все-таки должен был напрячь мышцы. Лицо Яна Кузнеца оставалось спокойным, глаза равнодушно смотрели куда-то в сторону княжеской ложи, тем не менее баланс мышечного напряжения вдруг изменился, хотя внешне это почти никак не проявилось. В следующее мгновение последовал выпад. Клинок Яна прошел едва ли не в сантиметре от груди Карла, чуть качнувшегося в сторону и одновременно развернувшегося к противнику боком. Вот этого Ян Кузнец никак не ожидал. Его удар провис, а Карл перехватил наносящую удар руку своей свободной рукой и, с силой повернув, заставил выпустить меч. Клинок упал, а отпущенный Карлом Ян пробежал по инерции еще несколько шагов и остановился, изумленно глядя на свои пустые руки. Карл нагнулся и подобрал с земли меч. Это было великолепное оружие, и дело тут не в драгоценных камнях, украшавших эфес и гарду, а в качестве клинка. Карл внимательно рассмотрел неповторимый узор бренской стали, но времени любоваться этим чудом у него не было и, с внутренним вздохом прервавшись на самом интересном, он поднял меч над головой.

Возможно, он еще у меня побудет, успокоил он себя.

— Надеюсь, все было по правилам, — сказал Карл вслух и поклонился князю. Боковым зрением он видел все еще не пришедшего в себя Яна и бледную, как полотно, Анну.

Он хотел меня убить — а чего добивалась она?

— Браво! — сказал князь. Было видно, что он доволен. — Я принимаю тебя в свою дружину.

— Благодарю вас, ваша светлость, — еще раз поклонился ему Карл. — Но мой меч служит только мне.

— Жаль, — покачал головой Семион. — Хорошо сказано, еще лучше сделано, но ты знаешь закон. Если ты не на службе, то в полночь обратишься в раба.

— Я заявляю протест, — улыбнулся Карл.

— Слушаю тебя, Карл из Линда. — Князь смотрел на него с интересом. — В чем заключается твой протест?

— По закону, — объяснил Карл, — каждый входящий в Семь Островов накануне Фестиваля должен быть осведомлен о его правилах.

— Ты прав, Карл, — кивнул князь. — Но в чем же состоит твой протест?

— Лейтенант на Долгом мысу пропустил меня в город, но ничего не сказал о Фестивале.

Князь посмотрел на Карла с сожалением и покачал головой.

— Тебе не повезло, Карл, — сказал он, помолчав. — Возможно, все так и было, но скажи, если я призову сюда того лейтенанта, подтвердит ли он твои слова?

— Думаю, что нет.

— Я тоже так думаю, — согласился князь. — Но может быть, там были другие свидетели?

— Нет, наша светлость, — усмехнувшись, ответил Карл. — Я был последним, кто вошел в город вчера вечером. Кроме меня и офицера там были только стражники.

— Стражники уж точно не подтвердят твои слова, ведь так? — Князь был расстроен, Карл это видел.

— Вероятно.

— Я отклоняю твой протест, Карл из Линда.

— Я протестую! —