А потом он услышал приближающийся вой второго близнеца, и счет пошел уже на секунды. Да и секунд этих было слишком мало, и верно, от отчаяния Август поставил все на один единственный удар. Авантюра, разумеется, но победителей не судят, не правда ли?
Август прыгнул прямо на вервольфа, отвел левой рукой рванувшую ему навстречу пятипалую смерть и нанес удар шпагой снизу-вверх в стык горла и нижней челюсти. Клинок вошел с такой силой, что пробил оборотню изнутри череп. А следом за шпагой в своего противника влетел Август, опрокинув уже мертвого оборотня навзничь.
Упали в снег. И хотя удар на миг выбил из Августа дух, он, следуя привычке, а не разуму, скатился с оборотня, сразу же поднялся на ноги и, выдирая левой рукой шпагу из мертвого тела, правой достал из ножен на поясе квилон - свой последний резерв. Ирония момента, которой он, впрочем, "насладился" много позже, заключалась в том, что кинжал для левой руки оказался сейчас в правой. Но поменять руки Август уже не успевал. Второй оборотень атаковал его как раз в этот момент. Спасибо еще, что не вполне пришедший в себя Август успел встать на ноги и вооружиться. Без этого стать бы и ему мертвым телом. Но предки-заступники оберегли. Первый натиск Август отбил, не слишком хорошо понимая, что делает и для чего. Однако ко второй атаке был уже готов.
Следующие несколько минут, похожих то ли на вечность, то ли на краткий миг, Август дрался с оборотнем, морду которого заливала кровь. Видно, встреча с Кхаром не прошла для него даром. Однако даже потерявший много крови и сил, вервольф оставался грозным противником. Быстрым. Сильным. Смертоносным. Август все это испытал, что называется, на собственной шкуре. И не известно еще чем бы все это закончилось, но как раз тогда, когда у него не оставалось уже сил - Август все еще держался на ногах только благодаря силе воли - кто-то, кого за снегом было не разглядеть, атаковал оборотня сзади, нанеся последний смертельный удар в сердце.
2. Дорога между Гродна и Вильна, двадцать девятого ноября 1763 года
Август не помнил, как добрался до гостиницы. Очнулся он уже в своей комнате. Раздетый до гола, лежал на кровати, но холода не чувствовал. Напротив, ему было жарко. Пот заливал глаза, стекал по вискам. А рядом с ним сидела Теа и заговаривала раны. Лекарка она была никудышная, просто потому что не успела ничему путному научиться, и сейчас возмещала отсутствие знаний и опыта своим немереным энтузиазмом, круто замешанным на тревоге за Августа и чувстве собственного бессилия. Эмоции ее были так сильны и однозначны, что даже такой слабый эмпат, как Август смог их прочесть, в буквальном смысле не открывая глаз. Остальное понять оказалось, и вовсе, несложно. Заговаривая кровь, налагая на раны заклятия, смазывая их бальзамами, "сшивая края", Теа вливала в Августа слишком много своей энергии. С одной стороны, это было хорошо: лечение худо-бедно продвигалось вперед. Но, с другой стороны, своим рвением она едва не вскипятила Августу кровь. И разумеется, все это следовало срочно прекратить.
- Все хорошо, - прохрипел он каким-то не своим, чужим голосом и даже попытался шевельнуть рукой в успокоительном жесте, но не слишком в этом преуспел. - Я жив...
- И сколько в тебе той жизни? - то ли огрызнулась, то ли всхлипнула Теа. - Молчал бы уж, герой!
- Ты... слишком стараешься! - сделал новую попытку Август, и на этот раз голос прозвучал чуть более уверенно. - У меня... так... скоро... пар из ушей... пойдет...
- Ой! - испугалась Теа. - Вот же я оленушка! Извини! Извини! Извини!
Она явно убавила "силу". Августу сразу же стало легче дышать, но зато, как и должно, заныли и заболели, каждая на свой лад, его многочисленные раны. Вот и решай, что лучше, жара или боль? Впрочем, Август не собирался гневить богов и готов был принять свои новые обстоятельства, как есть, то есть, со слабостью, головокружением и болью.
- Спасибо... - шепнул он на выдохе.
- Помалкивал бы! - снова завелась Теа. - Лежи! Сейчас я...
- Извини! - прервал ее Август, к которому начала возвращаться способность думать и говорить. - Похоже, я не рассчитал своих сил...
- Да, уж! - не стала спорить она.
- Я принял неверное решение, - признал Август. - Не стоило мне... идти одному... против двух волков-оборотней.
- Зря ты пошел один, - согласилась Теа, "заклеивая" своим кривым заклятием очередной глубокий порез.
- Ты, разумеется, доблестный рыцарь, Август Агд... - покачала она головой, изучая результаты своего колдовства. - Рыцарь без страха и упрека, и все такое... Но ты, Юсс, пошел один и, слава богу...
- Богам, - машинально поправил ее Август.
- И богу, - усмехнулась она в ответ, - и богам, и всем великим предкам, и демонам нижнего мира! Хорошо еще, девка Брянчанинова успела! Если бы не Анюта, оставил бы ты меня молодую невенчанной вдовой!
- Анна?! - удивился Август.
- Да, - кивнула Теа, - вот такой, понимаешь, нежданец! Анюта наша, оказывается, поляница-охотница!
- Поляница? - слово было Августу незнакомо. Но он, и вообще, плохо знал реалии Российской империи.
- Не парься! - отмахнулась Теа, скрепив края очередной раны. - Я тоже пока не разобралась, Потом спросим! Время терпит. Но сначала...
- Слушай, Юсс, а ты шрамы убирать умеешь? - всполошилась вдруг женщина. - А то я на тебе таких автографов понаставила, что смотреть страшно!
- Лечи! - успокоил ее Август. - Потом разберемся. Со шрамами или нет, закрытая рана лучше открытой!
- Как скажешь! - с очевидным облегчением приняла его ответ Теа. - А вообще, тут такой балаган был, когда