- Тебя не учили стучаться? – кутается в махровый халат, который на несколько размеров больше ее. Это же мой халат.                                      

Мокрые волосы спадают на лицо, но взгляд прожигает насквозь.

- Я стучался, - усмехаюсь я. – Просто кто-то не слышал.                        

- А что ты вообще там забыл?

- Да в смысле?! – ее вопрос выводит меня из себя. – Это моя квартира. И ты, - делаю паузу, - не вызываешь у меня доверия.                    

Девчонка закатывает глаза. Своенравная. Другая бы молчала на ее месте. Я как-никак спас ее от полиции, накормил, приютил. Офигеть, какой я добрый. И что это со мной?                 

- Ладно, - говорю уже примирительно, - спать пора. Ты здесь вот ляжешь, - показываю на диван в гостиной. – Извини, но в мою постель ложатся не для того, чтобы спать.                   

- Господи, - опять закатывает глаза. – Тебя таким родили? Или ты сам в себе воспитал вот это чувство собственной важности?                             

Усмехаюсь. Мне нравится с ней общаться. Ни одна девчонка еще не вела себя так со мной. Даже интересно, как далеко она может зайти в своих колкостях.

- Я знаю, - киваю, - что всем нравлюсь. Можешь не говорить об этом так явно.          

- Ну, ты и… - тормозит вовремя.          

- Кто? – не отступаю, улыбаясь уголком губ. – Ну? Продолжай? Что ты хотела мне рассказать?

- Ничего, - бурчит себе под нос и складывает руки на груди. – Я позвонить хочу.

- Кому? В полицию? – усмехаюсь я.

- Маме, - говорит серьезно и смотрит прямо в глаза.

Вот это поворот. О маме вспомнила.

И тут девчонка не выдерживает. Закрывает лицо руками, и я слышу всхлипы.

Да ну… Только этого не хватало. В моей недолгой жизни, конечно, бабы плакали при мне, но лишь по одной причине – когда я говорил, что между нами все.

А сейчас… Я чувствую, что тут что-то серьезное. Блин. Успокоить ее, что ли. Но как?

Подхожу и несмело кладу на плечо руку.

- Ты чего? – чувствую, как она подрагивает.

- Я маму обманула, - плачет она. – Деньги должна… Много денег…                     

- Маму обманывать нехорошо, - говорю я.                 

А что еще сказать?                   

- Но мама простит. Это же мама. Мамы они хорошие и добрые.                   

Молча кивает.

- Она, наверное, волнуется, - опять всхлипывает.

- Так, ты что? Из дома ушла? – беру ее за плечи и смотрю в глаза.                    

Опять лишь кивает.

- Сбежала из лагеря, - уточняет она. – И деньги… - отворачивается. – Деньги я украла. Ну, помогла украсть… в общем, там история такая…

- Хочешь рассказать? – спрашиваю уже мягче.                        

Я сам знаю, такое состояние, когда хочется поделиться с незнакомым человеком.

Сажаю ее на диван. Сам сажусь рядом. И она рассказывает. Тихо, опустив голову, не поднимая взгляда.

И я слушаю и все больше поражаюсь. Её мать – директор лагеря. И она, сбежав с непонятным мужиком – тырит у неё бабки из сейфа.

Такое ощущение, что врёт. Но слёзы натуральные. Актриса?

Да я же сижу не только с воровкой бутербродов.

- А сколько там было? – спрашиваю, когда она замолкает.

И она называет сумму. Присвистываю.

Нифига.

- А где этот? Ну, с кем ты сбежала? Куда подевался? – продолжаю расспрос. Подозрительно, капец.

- Не знаю, - пожимает плечами, - я проснулась, а Рустама нет. Ничего нет. И моего телефона тоже.

Ну да, конечно.

- Ну, ясно, - ухмыляюсь. – Развел он тебя. Ничего нового. Давно ты его знаешь?

- Ну, давно. Полгода, наверное.

Лжёт. Не узнать человека за такой длинный срок?

- А чего сбежать-то с ним решила? Романтики захотелось? – мне самому смешно от моих вопросов.

Но Ника вдруг зло сверкает своими глазами.

- Поверила… ему… - цедит сквозь зубы. – Он сказал, что деньги нужны на операцию отцу.     

- Ну, может, не наврал?                    

- Наврал, - опять вздыхает. – Нет у него отца.                 

- Ясно, - повторяю в который раз. Пахнет лютым враньём.                     

Встаю со своего места, хватаю телефон. Ощущение, что банда промышляет. Не верю я во всё это. Поёт складно. Сначала ломалась, просила высадить. Потом втёрлась в доверие и даже попросила переночевать у меня. Завидела мою золотую карту.

- Я сейчас, - проговариваю. – Принесу тебе воды. Ты пока успокойся.                          

Я иду на кухню. По пути набираю телефон полиции. Подхожу к столешнице, жду, когда ответят. Несколько секунд и слышу в трубке женский голос.                    

- У меня тут воровка, – выдаю.                 

И внезапно слышу тихие шаги.

Оборачиваюсь и тут