Первой насытилась Анжи. Аккуратно вытерев руки и промокнув губы салфеткой, она встала из-за стола. Пожелав всем приятного аппетита, величественно удалилась в свою комнату.
Молчание за столом начинало тяготить. Первое чувство голода испарилось, поэтому я нашел уместным начать разговор.
— Босс, а Анжела — сильный маг? — спросил я у того, кто был наименее занят едой.
Клык громко хмыкнул, а Ханс посмотрел на меня с иронией.
— А ты решил, что в спецотряд берут простых неофитов? — вопросом на вопрос ответил он.
— Не знаю, не думал… — промямлил я.
— А что ты вообще знаешь о магах?
— Ну, есть магическая академия в Берлине, там обучают одаренных, — неуверенно начал вспоминать.
— Одаренных, да, — прервал Краузе, — А ты в курсе, что среди этих, так называемых «одаренных», девяносто процентов никогда не смогут подняться выше ступени подмастерья?
— Нет, не в курсе…
— Среди магов таланты также редки, как и везде, — пояснил Химик, — Считанные единицы из вступивших в академию смогут стать полноценными магами.
— Да и вообще, я бы, на твоем месте, особо на магов не рассчитывал, — подтвердил Стрелок, — Слишком их мало…
— Но магистр Хелиос? — возразил я.
— Да, досточтимый Хелиос — сильный маг, — кивнул Босс, — Возможно даже — великий. Но архимагом ему не стать, как мне кажется, никогда.
Некоторое время я жевал, переваривая услышанное и пищу.
— Есть еще магистр Эльдар, лучший лекарь Республики, — добавил Босс, — И, собственно, глава академии, магистр Сенна. Последняя, правда уже находится на грани старческого маразма, так что большие надежды на нее я не стал бы возлагать.
— Ну а Анжи?
— Анжи… Если бы она прошла официальную аттестацию, то, думаю, стала бы четвертым магистром, — просто сказал Ханс, покусывая лист салата.
У меня даже челюсть отвисла. Оказывается, я, вот так запросто, обедал с магистром магии.
— А почему она не пройдет аттестацию? — искренне удивился я.
— Не проходит, значит не хочет! — неожиданно громко рыкнул Клык, резко вставая, — Не лезь не в свое дело, Малек!
Он небрежно вытер руки полотенцем и быстро удалился, прожигая меня яростным взглядом.
— Не обижайся, Глеб, — вздохнул Стрелок, отводя взгляд, — У нашего Вольфа характер такой, взрывной. А тебя он плохо знает и не питает дружеских чувств. К тому же, это действительно не твое дело. Пока что…
Я подумал немного и все-таки решил поинтересоваться.
— Клык и Анжела… Они, ну…
— Ага, Вольф влюблен в прекрасную Принцессу, — грустно кивнул Стрелок.
— А она?
— Она об этом знает, — подтвердил Химик, — Но взаимностью отвечать не спешит.
— А он?
— А он знает, что она знает, — мягко сказал Босс, — Они оба взрослые люди, Глеб, пусть сами разбираются в своих отношениях. Не стоит нам в них лезть, понятно?
Я согласно кивнул. Зато для себя все прояснил.
— Вообще, оборотни — довольно резкие и вспыльчивые ребята, — задумчиво проговорил Стрелок, — Хотя, с возрастом, это немного сглаживается. Как ты думаешь, сколько лет Вольфу?
— Тридцать — сорок, — удивленно прикинул я.
— А сто тридцать не хочешь? — усмехнулся Ян, — У оборотней время вообще по-другому течет, для них и тысяча лет, говорят, не предел.
Челюсть у меня отвисла во второй раз за время обеда. Вот так, запросто, я делил стол с тем, кому за сотню лет.
— Да, сейчас Клык поуспокоился, не то что во времена бурной молодости, — сказал Босс, задумчиво ковыряя вилкой в тарелке, — Просто ты его бесишь! Он боится, что Анжи может… скажем так, в тебя влюбиться.
— Боюсь, любовь — это теперь не про меня, — печально возразил я, — Тут вот думал… Получается, любая женщина, которая будет со мной… Она не потому будет, что любит, а просто из-за моей этой дурацкой способности.
— Ну и что? — удивился Ян, — Какая разница?
— Как что?! Я ведь человек! Мне бы хотелось, чтобы меня любили как человека, а не как какой-то биологический оргазматрон!
— Вообще не вижу проблемы, — пробормотал Химик, — Кого-то любят за богатство, кого-то за известность, кого-то за большие сиськи. Ну а тебя будут любить за твой дар, и что с того?
— Ну, ты просто утрируешь! Любят ведь не за одну черту какую-то, а человека целиком! А то, что ты описал, это просто брак по расчету.
— Не совсем так, Глеб, — вступил в разговор Ханс, — Представь, что ты любишь кого-то. Как ты говоришь, всего, целиком. Но личность, в любом случае, это сумма отдельных внешних особенностей и черт характера. Именно эту сумму ты и любишь, так ведь?
— Ну… наверное, — мне ничего не оставалось, как соглашаться.
— А теперь убери из этой суммы какую-нибудь одну составляющую, — продолжил Босс, — Разлюбишь ли ты человека после этого?
— Нет! Иначе какая же это любовь?
— А если убрать две черты? Три? Десять? После скольких изменений ты не сможешь любить, потому что это будет уже совсем другой индивид?
Я задумался, не зная, что ответить.
— Вот и получается, что любим мы не какого-то мифического абстрактного человека, а вполне конкретный набор качеств и реакций, — подытожил Ханс, — Так что, Глеб, не комплексуй! Просто у тебя одна из черт выражена более сильно, чем у обычных людей. Ничего страшного! Найдешь и ты свое счастье в жизни. А мы поможем, чем сможем.
Пока шел этот разговор, все его участники закончили обед и теперь сидели, откинувшись на удобные спинки стульев. Официанты умело и быстро убрали со стола.
— Ладно, все это хорошо, но, как говориться, после вкусного обеда, по закону Архимеда, полагается поспать! — Григорий поднялся и, махнув всем рукой, отправился к себе в комнату.
Оставшись втроем, мы переместились к окну поезда, усевшись за более скромный стол. За окном проносились обычные северные пейзажи — смешанные леса, болота. Серость на небе так никуда и не делась, хотя сквозь облака изредка пробивалось солнце. Иногда вдалеке мелькала гладь Балтийского моря.
Я налил себе чай, Стрелок предпочел кофе. А Ханс, взяв красивый резной бокал, щедро плеснул виски, добавив туда немного льда.
— Если бы я начал пить в обед, то к вечеру меня можно было бы везти в реанимацию, — с улыбкой заметил я.
— Ну так, у меня за спиной долгие годы тренировок, — отшутился Босс, — А начать пить и курить никогда не поздно!
Он вопросительно глянул на меня, я отрицательно мотнул головой, кивнув на чашку чая. Ханс разочарованно вздохнул и уселся рядом.
— К тому же, у нас есть Химик! — продолжил он свою мысль, — А Химик может такое зелье нахимичить, что и мертвеца на ноги поставит!
— Что, правда? — улыбнулся я.
— А то! Читал, наверное, в газетах, лет пять назад, про разгром замка некоего графа Леманна? Или ты еще тогда слишком молод был?
— Что-то слышал, — соврал я, чтобы не выглядеть совсем уж неучем.
— Слышал, как же, — ухмыльнулся Ханс, — Так вот, занимался этот граф ничем иным, как алхимией. И нет бы, как все нормальные алхимики, пытался бы превратить железо в золото или философский камень найти. Нет! Наш граф все больше с