– Дроттнинг…
Мальфрид вдохнула поглубже, будто опять собиралась прыгать с лодки в воду. «Не смей отступать, если решилась», – когда-то сказал ей Бер.
– Это мудро… и благородно… – сбивчиво продолжала она, – я благодарна тебе, даже мать не могла бы сильнее желать мне добра… но ты позволишь мне сказать, что я думаю… на какую мысль меня навели… Я видела сон…
– О чем ты говоришь? – Сванхейд прищурилась.
– Я знаю способ, как устроить… Волх получит жертву, но я останусь жива, и нам не придется искать другую девушку. Никто не умрет. Не знаю, как на это взглянут боги… но мы должны попробовать сначала так… Утопить кого-нибудь можно и потом! – выдохнула Мальфрид, не находя слов.
Иные замыслы, простые и ясные в мире богов, трудно излагать языком смертных.
– Объяснись! Я старая бестолковая женщина и не понимаю…
– Позволь мне самой поговорить со жрецами! – взмолилась Мальфрид. – Я предложу им… кое-что. И лучше будет, если ты позволишь мне самой съездить в Перынь.
– Ты хочешь поехать в Перынь? – Сванхейд широко раскрыла глаза. – Сама?
– Да. Сегодня. Пока есть время и они не бросали тот жребий.
– Но не опасно ли это? – заметил Бергтор. – А что, если они уже бросали жребий? И получили недобрый для нас ответ? Тогда они могут вовсе не отпустить тебя обратно!
– Если так, то вы еще успеете предложить им все то, что хотели предложить. А если мне придется умереть, то мне послужит утешением, если я никого не потяну за собой!
Мальфрид невольно оглянулась на пустое место Бера за столом.
Сванхейд смотрела на нее и молчала, подперев щеку рукой. Мальфрид не понимала, что в этом взгляде. Считает ли Сванхейд ее глупой? Или одобряет?
Старая госпожа вздохнула.
– Я прожила так долго… что уже верю в то, во что не верят молодые, которые думают, будто к своим двадцати годам видели все. Я знаю: боги когда угодно способны послать нам то, чего мы даже не могли вообразить. Через меня, да и через предков Олава ты ведешь род от самого Одина. Так почему бы ему не дать тебе мудрость и отвагу, чтобы ты спасла себя, когда никто другой не может этого сделать?
– Ты позволишь мне? – с бьющимся сердцем прошептала Мальфрид.
Сванхейд кивнула:
– Скажи Кальву, чтобы приготовил лодку. Тебе нужны еще люди?
– Нет, никто, кроме гребцов.
– А что нужно?
– Нарядное платье и застежки получше.
– Идем, выбери, что хочешь. – Сванхейд встала и взялась за бронзовый ключ, висевшей на цепочке под одной из ее собственных «скорлупок». – Ты поедешь сейчас? – Она взглянула на клочок серого неба за ближайшим оконцем. – Ветер… на реке будут волны.
Мальфрид не ответила. Случай не позволял ждать, пока благоприятная погода придет сама собой.
* * *Ни на один княжеский пир Мальфрид не одевалась с таким тщанием. Сванхейд отомкнула перед ней свои лари, предложив выбрать что захочется, но Мальфрид, почти равнодушно оглядев россыпи золотых перстней и обручий, взяла два тонких серебряных витых браслета, позолоченные узорные застежки и одну нить бус с серебряными подвесками. Заново расчесала и заплела косу, надела очелье с золотыми колечками и хрустальными бусинами, голубой хенгерок с желтым шелком и серебряным тканцем. Когда она была готова, Сванхейд оглядела ее, покачивая головой от восхищения.
– Ты прекрасна, как Фрейя. Тебе не хватает только вепря, чтобы ехать на нем верхом. Но в одном платье тебя продует. Возьми кафтан.
Однако Мальфрид предпочла суконную накидку, заколов ее на груди круглой золоченой застежкой. Фрейя или не Фрейя, но едва ли какая-нибудь дочь конунга могла на йольском пиру выглядеть лучше, чем она, собираясь в ветреный и сеющий водяной пылью день посетить сосновый бор близ истока Волхова.
Кальв приготовил лодку с четырьмя гребцами, а сам сел на корме. Мальфрид устроилась на носу. Поглядывая на пляшущие волны, думала: наверное, в тот день будет такое же волнение… Хорошо бы потеплело хоть немного… Но то, что она придумала, все же было куда безопаснее, чем то, к чему ее могли подтолкнуть другие.
У причала Перыни Мальфрид осталась в лодке, а Кальва отправила в святилище – сообщить о ее приезде, поклониться Дедичу и попросить выйти к ней для беседы. Видно было, что река поднялась – волны лизали холодными языками причал, будто грозное божество требовало пищи.
В ожидании Мальфрид старалась сидеть спокойно, но не могла не волноваться. А что, если его нет на месте? Или кто-то из других жрецов будет против задуманного? Но это уже забота Дедича. Главное – привлечь на свою сторону его. Он хоть и моложе иных, а происходит от самого Словена. Сейчас глава Словеновичей – Призор, младший сын последнего словенского князя Унегостя и дядя Дедича по отцу, но Дедич – старший сын старшего сына, на нем многократное благословение богов. С ним и Призор считается, как сказала Сванхейд.
Уж верно, в Перыни не думали, будто в Хольмгарде ничего не знают, но именно поэтому никто не ждал, что невеста Волха явится сюда сама. Когда Дедич вслед за Кальвом спустился к берегу, на лице его было явное удивление. Мальфрид усмехнулась про себя и свела губы в трубочку, но сдержать задорный взгляд не смогла – Дедич явно не верил собственным глазам. Та дева, которую, как все думали, Сванхейд будет прятать за своим обветшавшим за полтораста лет валом, прибыла в Перынь сама, даже без зова, да еще и разоделась как на свадьбу! Тонкая белая сорочка, голубое платье, золотые застежки! Ветер утих, и Мальфрид откинула назад за плечи полы накидки, являя взорам всю эту роскошь. Будто бросала вызов судьбе, что грозила ей смертью.
Когда Дедич прошел по причалу к лодке, Мальфрид встала и ступила на сходни. Волны качали лодку, и ей пришлось поспешить, чтобы не утратить равновесия.
– Будь цел, господин! – Она приняла его руку, с удивлением к ней протянутую, и ловко перескочила на причал. – Прости, что потревожила. Дозволь поговорить с тобой.
Дедич взглянул в лодку, где сидели четверо отроков, потом на реку, словно искал там кого-нибудь еще, более способного к переговорам, чем нарядная дева. Его явно оторвали от каких-то дел по хозяйству: на нем была простая серая рубаха с закатанными рукавами, и, подойдя ближе, Мальфрид уловила запах свежей сосновой щепы. Ни посоха, ни