– Ты наконец-то очнулась, – шепотом констатировал он, опускаясь на табурет возле кровати. Дежавю какое-то ощутила, ей-богу. Не так давно в таком же положении рядом со мной сидел Флин. – Ну, как ты себя чувствуешь?
– Голова болит ужасно, – пожаловалась я севшим голосом. Даже для меня самой фраза получилась невнятной. Удивительно, как мужчина разобрал слова.
Через пару мгновений мне протянули странную посудину с водой. Что-то вроде поильника для лежачих больных. У меня получилось взять это приспособление и самой вполне благополучно напиться. Однако, живем.
Я осмотрела помещение, в котором находилась. Ну, насколько это было возможно, потому что при любом движении хотелось взвыть от режущей головной боли. Больничную палату ни с чем не перепутаешь, даже большую. Конечно, здесь не было привычного земного медицинского оборудования, зато стоял явный лекарственный запах и ощущался едва уловимый налет казенщины.
А ещё здесь был Флин, крепко спавший на соседней кровати. Щеки бедолаги ввалились, нос заострился, а и без того серые волосы были тускло-безжизненными. Возможно, я утрирую, но почему-то именно сейчас, при виде того, как он свернулся калачиком прямо в одежде, с зажатыми между коленей ладонями, мне стало его чертовски жалко. Интуиция шептала, что мужик опять наизнанку вывернулся, спасая горемычную меня. Я хорошо помню намерения Дерека и то, что, по замыслу Матильды, жить мне не полагалось. В душе поднималось какое-то непередаваемое чувство к этому странному типу, что так беззастенчиво читал мои мысли при каждом удобном случае. И дело было не только в благодарности.
– В прошлую нашу встречу я не представился, – начал издалека собеседник, прерывая мои размышления. – Я Веррес фон Риштар, дядя Эмилии.
Я с удивлением уставилась на него.
– О, – слов не было. Вот уж не ожидала встретить несостоявшегося родственника. И уж точно не в тот момент, когда я к этой встрече ну вот совсем не готова. – И почему же вы здесь?
– Наверное, потому что задолжал тебе извинения. Мало того что я повел себя как дурак, так ты ещё из-за меня прошла через этот кошмар. Если бы я тогда не позволил эмоциям взять верх, а действовал с присущей мне рациональностью, ничего подобного не произошло бы.
Я чуть покачала больной головой, категорически не согласная с его выводами.
– Вы не могли знать, что Матильда пойдет на такой шаг. Никто не мог. И наше с вами общение никак бы этого не изменило. Кстати, не расскажете мне, как я здесь оказалась? И где мы, собственно, находимся? Дети?
– Дети успокоены, накормлены и сейчас отдыхают в общей палате, – с добродушной улыбкой рассказывал Веррес, с видимым облегчением меняя тему разговора. – Заставили понервничать персонал госпиталя, отказываясь расставаться хоть на миг. Даже в туалет ходят по двое.
Хм. Ничего удивительного. Было бы странно, будь оно иначе. Скорее всего, эта группа детей сплотится после пережитого.
– Дерека и Офелию фон Тризер арестовали, – продолжил рассказывать Веррес, вырывая меня из размышлений.
– Офелия? – тут же переспросила я.
– Это настоящее имя Матильды, – пояснил дядя Эмилии и тут же продолжил рассказ: – Если коротко, то дела обстоят так: эти двое под следствием, расследование на текущий момент уже выявило связь с несколькими очень влиятельными людьми, так что быстрым оно не будет. Но на этот раз дело замять не получится, и все виновные предстанут перед судом.
– Это хорошо. А что с Дереком?
– Что именно тебя интересует?
– Мне показалось, что он… как бы это сказать… не совсем здоров психически.
– Ах, это. Ты правильно подметила. С ним сейчас работают менталисты. А дальше… дар запечатают и, скорее всего, отправят в специальное закрытое учреждение. Он уже никому не сможет навредить, в том числе и себе.
Веррес дал мне немного времени на обдумывание информации. Я чувствовала, что с каждым его словом внутри ослабевает скрутившее кишки напряжение. Неужели этот кошмар позади? И старая сутенёрша, и сумасшедший Дерек, который хотел сделать из меня идиотку. И никто…
– А где Мейала? – отступившее на миг волнение ударило под дых. Матильда планировала уйти, прихватив с собой ценный товар.
– Спит.
Я растерялась от противоречивых эмоций. Ещё секунду назад дышать было сложно от переживаний, а сейчас, после ответа мужчины, меня захлестнула волна радости, не давая рассуждать трезво.
Всё действительно закончилось.
– Спасибо, – произнесла я на выдохе.
– За что?
– За то, что спасли нас. Это ведь ваш голос я услышала в доме?
Мужчина молчал некоторое время, пристально вглядываясь в мои глаза. А я, в свою очередь, рассматривала его, и то, что видела, мне нравилось. Импозантный мужчина лет пятидесяти, крепкого телосложения. На лице печать застарелой усталости. Как даётся хорошая карьера, я знала по собственному опыту. Это непрерывный изматывающий труд. Такую усталость никаким аристократизмом не прикроешь. Волосы, что называется, соль с перцем, несолидно кудрявились и жили собственной жизнью. Зато глаза, хоть и были просто серыми, но несли в себе «всю печаль еврейского народа». Впрочем, эти развеселые искорки в глубине зрачков и едва заметная улыбка давали понять, что мои мысли ему известны. И его, видимо, это весьма забавляло. Сплошь и рядом одни менталисты, вот ведь!
Странное чувство, когда твои мысли тебе не принадлежат. Ты словно под колпаком. Надо бы озаботиться каким-нибудь закрывающим амулетом или артефактом. А то чихнуть не успею, как все мои знания и идеи разлетятся со скоростью света, и останусь я ни с чем.
– Да, это я вытащил вас из разрушающегося дома. Не думал, что ты вспомнишь. Когда я вас нашел, ты была уже без сознания.
Очевидно, мозг не выдержал нагрузки и отключился. В тот момент меня, как волны цунами, захлестывали воспоминания из жизни моей предшественницы, путаясь с картинами моего собственного прошлого. А сейчас осталась лишь головная боль, которая, правда, сильно мешала думать. Не верилось, что такое вообще возможно.
– А сколько времени прошло?
– Три дня.
– Сколько? – я подорвалась с места и тут же взвыла: организм напомнил о том, что лучше соблюдать постельный режим. – Нам домой нужно!
– И ещё столько же проведешь под присмотром специалистов, – припечатал несостоявшийся родственник. – Но не переживай, в приюте всё в порядке. Воспитателей предупредили, что вас нашли и всё хорошо, а ваше отсутствие им объяснили тем, что вы тут нужны для расследования как свидетели и потерпевшие. К тому же я отправил в приют для охраны своих парней. Правда, твои воспитанники придумали себе забаву и следят за силовиками, устраивают каверзы и всеми способами раздражают командира.
Веррес тихо засмеялся.
– Позвонить-то им хотя бы можно?
– Не сейчас. А позднее, когда Флин разрешит, пожалуйста.
До меня только в этот момент дошло, почему на протяжении всего разговора он шептал, и даже сейчас, когда его одолевал смех, прикрывал ладонями рот,