— Что? — терпеливо спросил я.
— Вместе с тем захлебывалась. Соленой морской водой.
— И с какого демона вы решили, что это колдун? Может, вы уловили изменение в погоде, почувствовали, что надвигается сезон ливней, которые, вполне естественно, принесут грозы и пожары…
— Потому что я чувствовала его эмоции. Ужас, ненависть, страх, ярость, злобу. Желание уничтожить все живое, стереть с лица земли.
— Вы же понимаете, что этого мало, чтобы начать дознание. Если хотите, чтобы я…
— А с чего я должна хотеть! — взъярилась Лидия. — Да мне плевать! Я сама поймаю его и расправлюсь, пока он не уничтожил здесь все к кошачьему хвосту!
— Позвольте не поверить, госпожа Хризштайн. Чтобы вы упустили возможность поторговаться со мной, тем более теперь, когда не можете продать свои земли…
— А вы правы, господин Тиффано, — Лидия вышла наружу, на утреннее солнце, чей свет робко пробивался сквозь рваные облака. — Только с ценой не угадали. Идите сюда.
Она поманила к себе, и мне пришлось подойти.
— Взгляните туда, — Лидия указала рукой в перчатке на крышу склада. — Что видите?
Каменное добротное здание купца Этьена возвышалось над своими приземистыми соседями, а уж обгоревший склад Мослика и вовсе на его фоне выглядел удручающе.
— А что я должен увидеть?
— Когда меня отдали в монастырь, — я удивленно поднял брови, но Лидия даже не обратила на это внимание. — Я так ненавидела всех, что сбегала во время грозы в сад, смотрела, как молнии стекают синими искрами по колокольне, и представляла, что это Единый карает своих глупых слуг. И молния всегда послушно била именно туда…
Я покачал головой.
— Это уже давно известно, госпожа Хризштайн. Молния обычно попадает в самое высокое здание или дерево. Ничего нового вы не открыли.
— Вы что не видите, что сгоревший склад…
— Вижу, что он ниже своего соседа. Но вы опять путаете частное и общее. "Обычно попадает" не значит, что "всегда попадет". Из любого правила есть исключения.
Лидия нахмурилась, потом взяла меня за рукав и потащила к боковой стене склада купца Этьена.
— А здесь у вас тоже исключение из правил, господин инквизитор?
Узкая полоска грунта, затоптанная следами, была сухой. Почти сухой, если не считать утренней росы. Я вздохнул.
— То, что гроза прошла стороной, тоже бывает. Не такая уж редкость.
— То есть то, что гроза почему-то прошла только над конкретным складом, и туда же попали все молнии, вас не удивляет. Ну как знаете!
Она повернулась уходить, но я счел необходимым сказать:
— Я открою дознание по факту пожара. Но прошу вас не вмешиваться в него. В противном случае я буду вынужден принять меры.
Лидия остановилась, повернулась, подбоченилась, ее взгляд стал похотливо-липким, и я понял, что сейчас она выдаст очередную пошлость.
— Я вас услышала, господин инквизитор. Только вы тоже учтите. Когда выпридете просить меня вмешаться и помочь, ценой будет ваша драгоценная честь. И на меньшее я не соглашусь!
Я даже не покраснел.
— Ваше упорство, госпожа Хризштайн, достойно лучшего применения. Подставить контрабандиста в качестве ложной приманки, заставить несчастного портного провезти вам рукопись… Я ведь прав, это был он?
— Понятия не имею, о чем вы.
Я подошел к ней ближе и спросил с горечью:
— Ну и как, уже смогли прочесть Завет? Нет? Впрочем, неудивительно, ведь ваша голова, — я демонстративно постучал костяшками пальцев по ее шляпке, — забита глупостями и похотью. Надеюсь, вы не слишком потратились, потому что все равно эта задачка не для вашего невежественного разума…
Я аккуратно поправил на ней съехавшую шляпку, церемонно поклонился и ушел, не дожидаясь, пока она переведет дух и придумает ответ. Впервые с момента нашего знакомства последнее слово осталось за мной, только радости почему-то это не доставляло…
К полудню я с капитаном и его стражниками закончил проверять порт. Был выявлен еще один склад, на котором хранились значительные запасы опиума, их не успели перепрятать, хотя почти преуспели в этом. Я уже распорядился оставить возле склада двоих стражников, как в порт пожаловал самолично отец Валуа. Разговор предстоял неприятнейший, но деваться было некуда.
— Господин Тиффано, что вы себе позволяете? Почему я получаю на вас жалобы?
— Я всего лишь занимаюсь своими прямыми обязанностями.
— Вы не имеете права открывать дознание самолично, без разрешения вышестоящего…
— Имею, поскольку следы преступления против веры на лицо. Вернее, на запах. Зайдите в сгоревший склад и принюхайтесь. Мне слишком хорошо известна эта вонь, чтобы спутать опиум с чем-либо еще.
Церковник тяжело вздохнул и мягко меня пожурил, словно речь шла о сущей безделице:
— Надо быть дипломатичней, сын мой, а не рубить с плеча. Увы, Святой Престол сейчас не может позволить себе такую роскошь, как конфликт с воягом Наварро, под чьим покровительством находится этот злосчастный купец. Так что придется его отпустить…
— Нет.
— Сын мой, позволю напомнить, что не вы здесь решаете…
— Я сказал — нет. Если вы отдадите другое распоряжение, то я… Я безусловно подчинюсь, но также незамедлительно откажусь от своего голоса в совете, и вам придется разгребать конфликт уже с другим воягом. Кроме того, я извещу вышестоящих сановников о происходящих здесь нарушениях церковных законов и потребую дознания о правомочности ваших действий.
— Господи Единый, Кысей, ты — идиот? Ты что, не понимаешь? Или притворяешься? Опиум — слишком выгодный товар, и бороться с его распространением — все равно что мочиться против ветра! Ну отправишь ты одного на костер, так на его место придет двое других! Про которых ты ничего не знаешь, и которые не будут играть по правилам! А так, по крайней мере, Святой Престол следит за его оборотом и при необходимости…
Я сцепил зубы, приблизился к отцу Валуа и процедил:
— Так почему же не выдадите разрешение? Не хотите руки марать? Я отправлю этого мерзавца на костер, понравится это воягу или нет. А потом отправлю следующих двоих, что придут на его место. Если понадобится больше костров, то поленья найдутся, уверяю вас. Но потакать и идти на соглашения с этим уродами я не собираюсь. Святые законы еще никто не отменял.
Я повернулся уйти, но отец Валуа бросил мне в спину:
— В таком случае ты отстранен. Займешься делом кардинала Ветре, а кардинал Блейк закончит твое дознание…
— Нет.
— Кысей, это уже прямое неподчинение…
— Во-первых, дело кардинала Ветре вы у меня сами забрали, во-вторых…
— Да, но дело до сих пор не закрыто, потому что именно ты не смог поймать Серого Ангела.
— …Во-вторых, я поступлю так, как уже сказал. Отдам голос и буду требовать дополнительного дознания…
— Упрямый болван!
Я глубоко вдохнул и выдохнул, собираясь с мыслями. Прекрасно понимая, насколько уязвимо мое положение, я, тем не менее, не собирался отступать.
— Отец Валуа, простите меня, — покаянно попросил я. — Понимаю, что доставляю вам неприятности, однако прошу выслушать мои доводы. Мне слишком хорошо известны губительные свойства опиума, и