Он работал без передышки. «Пропашу одну полоску, — думал он, — потом еще одну, потом еще…»
Набухшее дождем небо стало темнеть над верхушками деревьев, когда он принялся распахивать последнюю узкую полоску между двумя валунами. Он хотел прихватить и ее, с виду она была такой соблазнительной, травы на ней почти не было.
Плуг наткнулся на что-то мягкое. Андреас напрягся, но что-то мешало — не камень, не корень дерева, а что-то более мягкое. Наклонившись, Андреас отбросил в сторону ком земли. Ком отвалился легко, словно тут недавно копали. Под ним виднелось что-то напоминающее ткань. Темное, толстое сермяжное сукно. Вырвав с корнем пучок травы, он увидел наполовину разложившееся лицо.
Андреас отпрянул назад, почувствовав тяжесть в теле. Молниеносно вытащив из земли плуг, он поднял его над жуткой находкой и хлестнул коня. Добежав до края распаханного клина, он высвободил плуг, вскочил на коня и во весь опор, без седла, поскакал домой.
Он хорошо понимал, что найденный им труп был захоронен не по-христиански. Время от времени грешников хоронили за кладбищенской оградой. Но это был явно не несчастный случай, да и чумы не было столько лет… Не оставалось никаких сомнений в том, что все было проделано тайно.
Додумывать до конца эту мысль он не хотел, нужно было сначала посоветоваться с кем-то. Жаль, что нотариуса Дага Мейдена уже нет в живых! Теперь ему придется обратиться к судье, а это не слишком приятный человек. Впрочем, Калеб хорошо разбирается в правах и законах. Да, Калебу тоже надо сообщить об этом. Эта мысль успокоила Андреаса.
Увидев, как он на полном скаку, словно сумасшедший, въехал во двор, все выбежали навстречу. Дед Аре, который в свои шестьдесят восемь лет был стройным, как юноша, отец Бранд, уравновешенный, широкоплечий, с седеющими волосами, мама Матильда, не худеющая с годами, все так же крепко сбитая, — все они вопросительно установились на него, пока он слезал с коня.
— Андреас, — сказал Бранд, — у тебя совершенно серое лицо. Что случилось?
— Я обнаружил там, наверху, убитого человека в земле. Надо сейчас же сообщить об этом судье, чтобы он не смог обвинить нас в том, что мы слишком долго молчали.
— Конечно! Я сейчас же пошлю за ним дворового мальчика!
Судья жил в соседней деревне, это было недалеко, за холмом.
— И к Калебу тоже, — сказал Андреас.
— Хорошо, так и сделаем.
Весть об этом тут же разнеслась по всей усадьбе. Люди побежали к лесу — одни из любопытства, другие — из страха: все дворовые спешили туда, стараясь опередить друг друга.
Андреас остановил эту толпу любопытных.
— Не заходите на пашню, вы затопчете все, и тогда вам достанется от судьи! — крикнул он им. — Если хотите посмотреть, забирайтесь на кучу камней!
Бранд и Аре осмотрели труп.
— Фу, — сказал Бранд, — могу себе представить, как ты испугался, Андреас.
— Взгляните на куски дерна, — глубокомысленно заметил Аре. — Как крепко они прилажены друг к другу! Это сделали еще весной!
Дворовые подошли поближе и в страхе отпрянули, некоторые побежали прочь, лица у всех позеленели.
— Кто бы это мог быть? — боязливо спросил конюх.
— Похоже, что это женщина, — заметил Андреас. — Не пропадал ли кто-нибудь в округе?
Об этом не слышали.
Аре продолжал осматривать дерн, осторожно ощупывая кочки.
— Взгляните сюда, — негромко произнес он, так что все напрягли слух. — Видите, как дерн разделен на квадраты? Каждый квадрат точно прилажен к другому, не так ли?
Увидев это, все закивали.
— И это, бесспорно, сделано нынешней весной. А теперь посмотрим, что здесь!
Глаза всех присутствующих устремились туда, куда он указывал: неподалеку от трупа лежали еще прямоугольные куски дерна.
— Кто-нибудь сможет приподнять их?
Никто не выразил желания.
Один из стоящих ближе к лесу людей взволнованно воскликнул, указывая на что-то:
— Здесь тоже есть следы квадратов, хозяин!
Аре и Бранд подошли к нему. Человек оказался прав: в двух местах слабо виднелись следы квадратов.
— Думаю, нам нужно дождаться судью, — решил Аре. — Кто-нибудь может сходить за Маттиасом?
Все знали Маттиаса, доктора Мейдена. Две дворовые девушки побежали за ним, не в силах больше оставаться здесь.
— И священника тоже позовите! — крикнул им вслед Бранд. Это было для девушек менее привлекательно. Остальным он пояснил:
— Мы должны обезвредить это место, чтобы здесь не поселились злые духи.
И тут большинство присутствующих женщин вдруг вспомнили, что у них может подгореть еда, что коровы ждут недоенные и так далее. Кое-кто из мужчин тоже удалился.
Пришел Маттиас. Как всегда, приветливый, с добрыми глазами, он одним своим появлением подействовал на всех успокаивающе. Он не хотел ничего предпринимать, пока не приедет судья, однако заметил вслух:
— Это женщина. Она уже не молодая, судя по седым волосам. Одежда из добротной сермяжной ткани.
И тут он сделал то, на что не решались остальные: приподнял куски дерна рядом с головой женщины. Многие закрыли при этом лица руками, но потом стали украдкой смотреть между пальцев.
Как все и думали, там был еще один мертвец. Тоже женщина, захороненная совсем недавно. Муравьи и другие насекомые поползли в стороны от ее почти нетронутого лица, когда подняли кусок дерна. Эта женщина была намного моложе. Она не была красавицей, на вид ей было за тридцать, волосы ее все еще лежали изящными волнами.
Все стояли молча, глядя на оставшиеся участки, покрытые квадратами дерна.
— Нет, — сказал Бранд, — пусть судья сам это сделает.
Пришли люди из Гростенсхольма. А те, кто расположился на валунах, увидели наверху, на лесной поляне, одинокую женскую фигуру. Она стояла совершенно неподвижно, повернувшись к собравшимся.
Живодера рядом с ней не было.
— Темнеет, — сказал Аре, глядя на небо.
— В это время года не бывает совсем темно, — заметил один из мужчин.
— Да, но погода пасмурная.
Судья и священник появились почти одновременно. Оба тяжело дышали. За ними небольшими группами подходили жители деревни.
— Что здесь случилось? — ворчливо спросил судья. Он был, как большинство судей, из немцев и плохо говорил по-норвежски. Рослый и тучный, совершенно несимпатичный: маленькие свиные глазки, большой, вялый рот… Да еще глуп к тому же. Казалось, он видит вокруг себя только ненависть и сам ненавидит всех. Самой большой его страстью были деньги. Богатство и власть! Никаких других интересов в жизни он не имел.
Андреас все объяснил. У судьи был такой вид, будто он ничего иного и не ожидал от норвежских крестьян. Священник же охал и был взволнован.
— Не могли бы вы помолиться за души усопших и тем самым очистить место от злых духов, господин пастор? — спросил Бранд.
— Мы ведь еще не знаем, кто эти женщины, — пожаловался священник. — Над грешницами я не читаю заупокойных молитв…
— Если они грешницы, то тем более следует помолиться за них, — сухо заметил Аре. — Иисус не поворачивался спиной к грешникам.
Недавно прибывший священник понял, что никто в деревне не смел перечить