— Я обнаружил прекрасную однокомнатную квартиру недалеко от центра. Сегодня ходил смотреть. Знаю, что ты пока не нашла работу, но мы с мамой готовы помогать тебе, пока ты не встанешь на ноги…
— Я нашла работу!
С этого момента жизнь пошла в гору.
Все, что было разорвано, снова срослось. Детали, на которые София раньше не обращала внимания, проступили с неожиданной остротой: как солнце по вечерам окутывает город блестящей сетью, восхитительные запахи, доносящиеся по утрам из пекарен и кафе, монотонный гул шоссе вдали, убаюкивающий ее, когда она засыпала…
Многое, что она считала само собой разумеющимся, приобрело новый смысл. Отдыхать в выходные, есть то, что захочется, встречаться с родителями и друзьями. Возможность поспать подольше приобрела особую остроту после вынужденного недосыпа в секте. Однажды в ночь с субботы на воскресенье София специально поставила будильник на шесть, встала, а потом забралась обратно в постель и снова заснула. Просто потому, что могла так сделать. А какое облегчение — писать мейлы и эсэмэски, не опасаясь цензуры! Не говоря уже о том, чтобы свободно лазить по интернету…
Все эти мелочи наполняли ее счастьем.
* * *Квартирка была маленькая, с альковом и кухонным уголком; в комнате едва помещались диван, музыкальный центр и пара книжных шкафов. Но София обставила свое жилище в чистых светлых тонах и самозабвенно поддерживала в нем идеальный порядок, что вообще-то было на нее совсем не похоже. По утрам она сидела на веранде, завернувшись в плед, и всматривалась в силуэты города, напоминающие мираж на фоне восходящего солнца, наслаждаясь чувством свободы, которое вернулось к ней теперь, когда она обрела свое место на земле.
Работа в основном сводилась к тому, чтобы расставлять по полкам книги. Вскоре София нашла свой темп, двигаясь одновременно быстро и мягко. Ей часто вспоминалось время в «Виа Терра». Она пыталась понять, почему осталась там так надолго, но каждый раз приходила к одному и тому же выводу: это не имеет значения. Такую ошибку два раза не совершают, и это самое главное.
София снова возобновила контакты с Вильмой, которая до вступления в секту была ее лучшей подругой. Вильма очень изменилась с тех пор, как начала работать в области моды. Теперь она одевалась в обесцвеченные, немного помятые одежды естественных цветов, которые на ней выглядели на удивление дорогостоящими. Волосы она подстригла в каре и выкрасила в черный цвет. Мягкие красивые изгибы ее тела исчезли в результате диет, и во время их встреч в кафе она по большей части ковыряла вилкой в салате. София начала думать, что они переросли свою дружбу, но Вильма настаивала на обязательных встречах раз в неделю. Во время первых встреч она заставила Софию в малейших деталях рассказать обо всем, что произошло на острове. От Освальда Вильма была просто без ума.
— В каком-то смысле я понимаю, почему тебя так потянуло к нему, — заявила она однажды. — Освальд невероятно красив, этого никак нельзя отрицать. Не знаешь, где он покупает одежду? В смысле — все, что на нем, соответствует последней моде.
— Знаешь, Вильма, он считает себя выше таких вещей, как мода. Все сделано на заказ. До него я никогда не слышала, чтобы человек шил себе джинсы у портного.
— Ах, черт!
— Как бы ты ни относилась к нему, помни, что он обращался со своими сотрудниками как с отбросами.
— Подумать только, что он оказался таким монстром!.. Просто трудно понять.
— Мне кажется, тут ты ошибаешься. Таких, как Освальд, как раз легко понять. Он — самый обычный мужик, в этом-то и заключается проблема.
— А вдруг удастся его перевоспитать…
— Поверь мне, Вильма, его нельзя перевоспитать; с такой задачей тебе не справиться.
— Подумать только, что он так зациклился на тебе… Не обижайся, но…
— Вильма, ты не могла бы заткнуться?
— О’кей, я помолчу. Только одно слово. Если уж тобой заинтересовался такой обалденно красивый парень, как Освальд, я, если честно, не понимаю, зачем тебе общаться с таким скучным, бесхребетным типом, как Беньямин.
— Ты его не знаешь. Беньямин мне очень подходит. Никого другого мне не нужно.
Вильма состроила гримаску и продолжила ковыряться в тарелке с салатом.
* * *София оставалась верна Беньямину. От одного взгляда на него у нее по-прежнему начинало трепетать в груди. Он остался в Гётеборге, жил у сестры, работая в транспортной компании, но на выходные приезжал к Софии в Лунд — каждый вечер пятницы около восьми появлялся у ее дверей. Она готовилась к его приезду. Уже в среду вечером начинала думать о сексе, а в пятницу вечером уходила с работы настолько возбужденная, что в последние полчаса перед его появлением нетерпеливо бродила туда-сюда по квартире в надежде, что поезд придет раньше времени. Надевала сексапильное нижнее белье. Едва Беньямин переступал порог, как они сливались в объятьях, опьяненные возбуждением. Чаще всего бывали так нетерпеливы, что не доходили до спальни и занимались сексом прямо на полу в коридоре. В их отношениях не обходилось без проблем, но секс всегда был хорош. И даже прекрасен.
* * *Наступила холодная, снежная зима, но в январе дни стали длиннее и светлее. Только ночи оставались темными и тяжелыми. Софии по-прежнему являлся в снах Освальд — когда Беньямин был рядом, становилось еще хуже. Наверное, потому, что он напоминал ей о времени, проведенном на острове. Иногда Беньямин не выдерживал ее криков и осторожно будил ее.
— Тебе опять снился кошмарный сон.
Обычно она просыпалась вспотевшая как мышь и в полной растерянности.
— Ты так громко кричала…
— Проклятие!
— Мне тяжело видеть, как ты мучаешься.
— Все наладится. Наверное, есть что-то, чего я не поняла…
— Чего ты не поняла? Рано или поздно ты должна выпустить это наружу, София.
— Что именно?
— Свою травму.
Она прижималась к нему, пока не успокаивался пульс.
— А у тебя не бывает кошмарных снов, Беньямин?
— Иногда. Но они просто раздражают. Они не такие, как у тебя.
— И что тебе снится?
— Всегда один и тот же сон. Я в городе. Это Гётеборг, но все же не Гётеборг, потому что там есть холмы и утес, нависающий над водой.
— Как на Туманном острове?
— Вот именно. Я чувствую себя встревоженным и потерянным. Брожу и ищу что-то, но не знаю, что именно. Потом подхожу к тоннелю, и по всему телу начинают бегать мурашки. Там всегда кто-то стоит — разные люди из «Виа Терра». Иногда Мадлен, иногда Буссе или Бенни. И тут я вспоминаю, что ищу-то я тебя, и спрашиваю, где ты. Всегда один и тот же ответ: «Разве ты не знаешь? Она вернулась. Она снова работает у Франца». И я чувствую такое отчаяние… Знаю, что должен вызволить тебя оттуда, но не знаю как. А когда