– А кто убил Глеба, вы не знаете? – наивно спросила я. – Может, полиция по горячим следам уже нашла убийцу?
– Какие такие горячие следы, если Глеб три дня в своей каморке гнил?
– А что это вообще было? Ограбление? Драка с хулиганьем? Может, не вы – другие слышали, как дрались.
Мужчины на меня посмотрели как на ненормальную.
– Обижаете! Какое хулиганье? Это у вас в центре хулиганы, а нас – рабочая молодежь. Наши парни политесам не обучены, но если их не задирать, то и они ничего плохого не сделают. Это одно, а второе – неужели вы думаете, что наши ребята могли бы руку на своего поднять? Глеб, конечно, ягода другого поля, фотограф, вроде как интеллигент, но жил-то он здесь.
– А Кожухов – старожил?
– Какой там сторожил! Он сам из Херсона, а два года назад его тетка к себе в барак прописала. Барак в следующем году обещали снести, а нам всем квартиры выдать. Когда нам объявили, что скоро нас снесут, Татьяна Кожухова прописала у себя племянника, чтобы впоследствии квартира ему осталась. Своих-то детей у нее нет, замуж она так и не выскочила, а Глеба как родного сына любила.
– А Татьяна эта умерла?
– Почему? Жива, здорова, в Херсон к сестре переселилась.
– Ясно. Нам бы хотелось поговорить с сестрой Глеба. Как ее зовут?
– Тамарой зовут. Только вы уж не мучайте ее долго разговорами, – попросил Иван Петрович. – Тяжело женщине. А завтра ей еще тело забирать из морга. Не позавидуешь… Младший брат, любимец семьи. Да и вообще неплохой был парнишка: тихий, вежливый. Что попросишь – сделает. Жалко парня, жалко.
Мы простились с мужской компанией и прямиком направились к Тамаре. Женщине было на вид лет тридцать с небольшим. На правой руке поблескивало обручальное колечко, других украшений не было. Одежда простенькая, косметики ноль, волосы стянуты черной косынкой.
– Примите наши соболезнования. Мы немного знали Глеба. Хороший был парень. Он бы многого мог достичь.
Тамара подняла на нас заплаканные глаза.
– Спасибо, люди добрые, за то, что так хорошо о Глебушке отзываетесь. А вы моего брата откуда знаете?
– Мы по работе с ним сталкивались, – с ходу соврала Алина. – Мы, собственно, по работе и приехали, не знали, что Глеба убили. Такое несчастье, такое несчастье. Тамара, вы нас извините, может, сейчас не время, но если вы нам не поможете, шеф нам головы оторвет.
– Чем могу вам помочь?
– Глеб снимал в пятницу репортаж с одной вечеринки. Не знаете, где могут быть фото? Или диск, или флэшка…
– Я только сегодня приехала, – напомнила Тамара. – Но, кажется, я знаю, кто вам может помочь. Нина, подойди сюда.
К нам подошла молодая женщина в цветастом переднике. Не прекращая натирать до блеска стакан, она спросила:
– Звали, Тамара Алексеевна? Что-то еще надо сделать?
– Нет, Ниночка. Скажи нам, ты была в комнате, когда полиция личные вещи Глебушки осматривала?
– Да, когда труп нашли и приехала полиция, меня и Ивана Петровича специально пригласили в комнату. Спрашивали, что к чему. Где Глеб работал? Кого фотографировал?
– Кстати, о фотографиях. Вы не помните, был ли в комнате фотоаппарат? Я хочу сказать, есть ли фотоаппарат там сейчас.
– Дисков у него в комнате полно, флэшки маленькие… А вот фотоаппарата там нет.
– Полиция забрала?
– Нет, фотоаппарата я в понедельник уже не видела. Обычно он у Глеба лежал на столе.
– Может, переложил на другое место или спрятал?
– Куда? Комната маленькая: шкаф, диван и стол. Спрятать негде.
– Куда же делся фотоаппарат?
– Не знаю, – пожала плечами Нина и начала вспоминать: – Глеб уходил на работу всегда с сумкой. Знаете, есть такие специальные сумки для фотоаппаратуры? И в пятницу он с ней ушел. Днем он точно не возвращался. Я в пятницу была выходная. Целый день на улице провела: то белье стирала, то его на веревках развешивала. Не приходил Глеб днем домой. Как ночью он вернулся, я не видела. У меня комната в другом конце коридора. До понедельника в комнату Глеба никто не заходил, во всяком случае, посторонних у нас в бараке не было. Так что…
– Получается, – вместо Нины ответила я, – что фотоаппарат Глеб потерял по дороге или…
– Его ограбили, – закончила мою мысль Алина.
– А флэшки при нем были? Может быть, он положил их в карман куртки или в сумку.
– Так сумки тоже нет.
– И что же, вообще ничего? Ни снимков, ни дисков?
– Полиция изымала какие-то диски, – сказала Нина, – но что на них, я не знаю.
– Хотите, зайдите в комнату, – разрешила Тамара. – Полиция комнату опечатывать не стала. Я в ней остановилась. Там мои вещи и вещи Глеба, я их в чемодан положила, в Херсон повезу. Представляете, все его имущество уместилось в одном чемодане. Он очень скромно жил. На мебель для новой квартиры копил. Да, видно, не судьба ему жить в новой квартире, – сквозь слезы сказала женщина. – Зайдете?
– Нет, – отказалась я. Не будем же мы копаться в чужом чемодане?
«Если флэшка была в фотоаппарате, то она пропала вместе с фотоаппаратом, – рассудила я. – Если Глеб успел достать флэшку и положить ее в карман, то ее конфисковала полиция».
– Как хотите. Тогда садитесь с нами за стол, сейчас начнем поминать Глеба, – пригласила нас к столу Тамара.
– Вы нас извините, но мы не можем, мы на службе.
– Нам еще в редакцию, – сказала Алина и, скроив грустную мину, добавила: – Мужайтесь, Тамара.
Глава 4
Алина завела мотор. Машина мягко тронулась с места и выехала со двора.
– А что, если Глеба убили из-за флэшки? – спросила у меня Алина.
– Конечно. Флэшку достали, фотоаппарат выбросили в мусорный контейнер или продали за копейки, – продолжила я ее мысль. У меня даже тени сомнения не было в том, что все так и произошло.
– А кому нужна флэшка? – для порядка спросила Алина. И сама тут же ответила: – Убийце «зебры». Парень щелкал все подряд, мог объективом зацепить и убийцу. Странно, что он Глеба в живых оставил.
– Ничего странного нет, парень мог