«Как бы Алина своей подготовкой к юбилею не умотала старушку вусмерть, – постучалась в голову нехорошая мысль. – От радости ведь тоже можно умереть».
Ада Семеновна беспомощно моргнула веками. Она хотела что-то сказать, но вместо слов из груди вырвался только хрип.
– Вы только не волнуйтесь, – запаниковала Алина. – Где болит? В груди? Сердце? Голова?
Ада Семеновна напряглась, ее лицо покраснело от натуги, губы вытянулись в трубочку:
– Она все знает, – удалось ей выдавить из себя. – Я виновата перед ней. Она пришла за… – Ада Семеновна не успела договорить.
По ее телу пробежала дрожь, голова дернулась и упала на грудь.
– Ада Семеновна, не молчите? Вам плохо? – Алина коснулась ее плеча.
Я наклонилась, заглянула в лицо юбилярше и отпрянула.
– Алина, кажется, она того… умерла.
– Нет, что ты! – не захотела мне верить Алина. – Она устала и заснула. С пожилыми людьми такое часто случается.
– Алина, живые люди не спят с открытыми глазами.
– Господи! Все же было хорошо. Как она могла умереть? Такая здоровая женщина. Мы целыми днями бегали по магазинам, – залепетала Алина.
«Добегались», – мысленно сказала я.
– Может, у нее сердечный приступ? Обморок? Что с ней? Что? – повторяла Алина. – Надо скорее вызвать «Скорую помощь».
Мобильный телефон, как назло, я забыла в кармане пальто. Алина и вовсе оставила трубку в машине. Она выскочила в коридор и закричала:
– Где телефон? Я вызову «Скорую». Женщине плохо с сердцем.
Я тем временем набралась смелости, чтобы подойти к юбилярше и коснуться ее шеи. Пульс не прощупывался. Что делать дальше, я не знала. В комнату влетела Алина.
– «Скорую» вызвала! – отчиталась она.
– Алина, Ада Семеновна мертва, – я сделала шаг назад от покойницы.
– Не может быть.
– У нее не бьется сердце.
– А если ей искусственное дыхание сделать? Я слышала, что иногда это помогает. Ее надо стащить на пол, чтобы выпрямить тело. Бери за ноги, скомандовала Алина.
Я подчинилась и взяла Аду Семеновну за щиколотки. Переложить пожилую даму с кресла на пол оказалось затеей не из легких, но нам это удалось. Алина стала ритмично давить на грудную клетку. Тщетно, Ада Семеновна признаков жизни не подавала.
«Скорая» приехала очень быстро. Вместе с врачами в кабинет влетела испуганная Вера Семеновна и ее сын Андрей Кружилин.
– Ада, что с тобой? – Вера Семеновна бросилась к сестре.
– Всем выйти, – на ее пути встал пожилой доктор. – И вы тоже освободите помещение, – эти слова предназначались мне и Алине.
– Так это мы ее нашли, – сказала Алина.
– Всем за порог, – доктор был непреклонен.
Пришлось нам выйти. В коридоре было не протолкнуться. Почти все приглашенные хотели знать, что случилось с юбиляршей. Толпа гудела:
– Что с Адой Семеновной. Она выйдет?
– Уважаемые гости, – после некоторого оцепенения пришла в себя Алина. – Аде Семеновне стало плохо. Пожалуйста, не стойте здесь, идите в зал. Вы мешаете работать врачам. Пожалуйста, идите.
С трудом ей удалось отогнать любопытных от двери. В коридорчике остались только Вера Семеновна, Кружилин, я и Алина.
– Алина, это вы нашли Аду? – спросила Вера Семеновна.
Алина хотела рассказать, в каком состоянии мы застали Аду Семеновну, но не успела – из кабинета администратора вышел доктор.
– Сожалею, в данном случае медицина бессильна, – он пожал плечами и пошел по коридору прочь.
Вера Семеновна охнула и стала сползать вниз по стене. Андрей вовремя подхватил ее, не дав упасть.
– Подождите, – кинулась за доктором Алина. – Вы можете сказать, почему она умерла?
– На первый взгляд криминала нет – сердце, но вскрытие покажет. Я позвонил в полицию, происшествие зафиксируют и на спецтранспорте тело отвезут в морг, – отрапортовал врач.
– Понятно, – кивнула Алина и вернулась к Вере Семеновне, которая находилась в полуобморочном состоянии. Ее поддерживал сын. Он выглядел весьма растерянным. Мать надо было положить, но куда? В комнату, где лежала Ада Семеновна, он завести ее боялся.
– Андрей, примите наши соболезнования. Какое горе. Может, отведем Веру Семеновну в бухгалтерию? – предложила я, догадавшись, какие сомнения его мучают.
– Да, да, – он кивнул. – Где бухгалтерия?
– Сюда, – я распахнула нужную дверь. – Здесь еще одной женщине плохо, вы не против, если она посидит у вас?
Брюнетка, хозяйка кабинета, не стала возражать. Узнав о смерти юбилярши, она побледнела:
– Надо же. В первый раз в «Мимино» человек умер. Сейчас, сейчас я помогу.
Она засуетилась над Верой Семеновной: открыла бутылку нарзана, достала из ящика стола валидол и валерьянку. Напоив лекарствами Веру Семеновну, бухгалтер предложила прилечь на диван, очень кстати оказавшийся в кабинете:
– Ложитесь, вам здесь будет удобно.
Оставив мать на попечение брюнетки, Кружилин вышел с нами в коридор.
– Надо отменить банкет, – мрачно сказала Алина.
– Да, – согласился Андрей Михайлович. – Алина Николаевна, вас не затруднит объявить гостям, чтобы они расходились по домам? Так и скажите, Ада Семеновна скоропостижно скончалась.
– Да, я скажу, – Алина пошла в зал.
– Марина… – обратился ко мне Кружилин.
– Можно просто Марина.
– Вы не могли бы со мной зайти к тете. Я… – он умолк на полуслове, и я поняла, что он просто боится переступить порог комнаты, в которой лежит покойница.
Не могу сказать, что я вошла в комнату абсолютно спокойно. И у меня по коже пробежал холодок, когда я увидела Аду Семеновну, все так же лежащую на полу. Врачи, уходя, даже не потрудились ее чем-то прикрыть.
– Бедная тетя, – простонал Кружилин, отводя глаза в сторону. – Она так радовалась предстоящему юбилею. Скажите мне, когда вы ее нашли, она была уже мертва?
– Нет, она была еще жива, – ответила я, ища глазами, чем бы накрыть покойницу. Мой взгляд упал на стопку скатертей лежащих на краю стола. Белых скатертей не было. Были только синие и красные. Я выбрала синюю и накрыла ею тело.
– Так что же с ней сталось? Сердце?
– Наверное, – я пожала плечами. – Так и доктор сказал. Но, знаете, она очень странно себя вела, как будто находилась в оцепенении, будто была чем-то напугана и одновременно удивлена.
– Как это?
– Она смотрела перед собой. Потом сказала странные слова: «Она все знает. Я виновата перед ней. Она пришла за…», – слово в слово повторила я последние слова Ады Семеновны.
– Ничего не понимаю. О ком она говорила? – нахмурился Кружилин – Кто пришел? За чем пришел? Здесь полно гостей. К кому ее слова относились?
– Не знаю, – развела я руками. – Она не успела договорить.
– Странно. Вы говорите, она была напугана? Когда мы вчера встретились, она не казалась ни испуганной, ни озабоченной. Да и сегодня с утра выглядела очень бодро. Волновалась, да, но это было приятное волнение. Кто же ее мог так напугать? Что ее могло так расстроить? – задумчиво спросил Кружилин. Я опять пожала плечами. – У нас с мамой не так много родственников, – вздохнув, сказал Андрей. – Отца я почти не знал, он умер очень рано. С его родней мама отношений почти не поддерживает. А тетю Аду мы очень любили, помогали материально, услуги домработницы оплачивали.