— Опиши козла!
— Кого?
— Козла, который тебе нахамил! Найдем и заставим извиниться! Моим гостям не хамят!
— Ой, ладно! Возможно, я действительно его толкнула…
— Ой, Хмельницкая, твои пятьдесят килограммов, пусть даже и в зверском подкате… — закатила глаза Анютка.
— Опиши животное! Составим фоторобот и отправим в розыск. У меня есть связи! — не отставала хозяйка дома.
— Алена, просто у человека было плохое настроение!
— Это не повод грубить девушкам! Если выгнали с работы, сам дурак.
— Да не похож он на того, кого выгнали с работы.
— Ага, безработных уже отметаем. Круг поисков сужается. Ну не хочешь мордобоя, можем просто найти и сказать ему ай-ай-ай. Тоже не хочешь? Катька!
— Да, мам, — отозвалась девочка, пытавшаяся пристроить на стенку холодильника елочки-магнитики.
— Ты без крыльев феячить можешь?
— Могу, но не буду!
— Почему?
— Не хочу!
— Видите, какая из нее фея? — Алена повернулась к нам. — Вся в мать! Ты, чудо без перьев, иди за стол! — прикрикнула она на Арсюшу, который забился в угол и пытался найти что-то в Интернете. — Нормальной еды принесли. И не надо заговаривать мой планшет, он верховные каналы не ловит! Василий Петрович, сегодня еда только для гостей, свою кашу вы сварите чуть позже! — не очень вежливо выпроводила соседа из кухни Алена. — Но можете взять ту овсянку, что сварил Арсений! У нас ее целая кастрюля.
Сосед по коммуналке хмуро взглянул на Арсюшу и от каши отказался. Недоангел ему явно не нравился.
— Ага, Маринка, колись, — тут же подсели ко мне девчонки с двух сторон. — Что за мужик был?
— Вы чего? — Я аж подавилась колбасой. Не очень вкусной, надо признать, в академии еда была намного вкуснее.
— Ну, ты его так рьяно защищаешь. — Оля захлопала ресницами и придвинулась ко мне еще ближе.
— Красивый, статный? — не отстала от нее Анютка. — Так его тем более надо найти…
— Дуры вы! — выдала я. — Вам бы только об этом!
— О чем? — невинно поинтересовались в унисон эти ведьмы.
— Об этом самом! Дайте мне поесть! Хотя бы сыр не отбирайте!
Ага, сейчас! У меня из-под носа увели все съедобное, включая соль и перец. И ведь не отвяжутся же, я их знаю. Как и они меня.
— Девчонки, да бог с ним. Ему и так от жизни досталось… Ну от нас, точнее. Оля, это у него ты отбила сумку. Вернее, мы все отбивали. И хорошо, что он меня не узнал!
— Да, кстати, а что в той сумке? — поинтересовалась вдруг Катька.
Оля пожала плечами и вышла из-за стола. Через минуту она притаранила в кухню один из баулов-близнецов. Мы коршунами кинулись к нему, всем было интересно, что же такое мы украли.
— Ну и стоило из-за этого драться?.. — разочарованно протянула Анютка, обозревая несколько резных шкатулок, запрятанных в ворох мужских трусов и футболок.
— Учитывая, что все они из янтаря, то стоило, — раздался над нами голос Арсюши, и он сам склонился над сумкой. — Не скажу, что это историческая ценность, явный новодел, но стоимость у них приличная. Я бы лично в краже не сознавался.
— А мы так и кинулись это делать! — съязвила Ольга. — Не для того я этого мужика дубасила.
— Может, вернем? — робко предложила я. — Вдруг это семейная ценность?
— Ей хамят, а она собирается шкатулочки возвращать, — умилилась Анютка. — Ты еще, поди, адрес знаешь? А хотя… Мужик-то, девчонки, и впрямь красивый!
— Он мне хамил! — не выдержала дремавшая во мне все эти годы женщина-стерва. — А ты себе другого мужа ищи!
Я сама себе удивилась. Ничего подобного Марина Хмельницкая сказать не могла. Как будто моими губами говорил совершенно другой человек. Да, мужик был ничего так, симпатичный, но чтобы из-за него удила рвать? Да он самый обыкновенный хам, и не более того!
— Ой, ладно, именно на эту реакцию я тебя и раскручивала! — засмеялась Анютка. — Неужели нашу Маринку проняло? Алена, мы ищем мужика! — радостно возвестила она.
— Ага, я так поняла, что и не одного. — Хозяйка стояла, прислонившись к дверному косяку, и аккуратно подпиливала ноготь. — Ладно, начнем с того, кто рядом. Слушай, Арсений, принюхайся к вещичкам. Запах, никак, знакомый?
Неожиданно наш недоангел послушался. Присев рядом с сумкой, он внимательно осмотрел каждую лежащую в ней вещь, потом осторожно взял в руки оказавшуюся там шариковую ручку и поднес ее к носу. А затем впал в транс. Надолго.
— Этот пернатый много чего учуять может, — пояснила Алена, присаживаясь за стол. — Даром что пришибленный.
Мы уже успели слопать всю колбасу и приступить к персикам, как Арсюша все же очнулся.
— Дмитрий, — уверенно произнес он. — Его зовут Дмитрий Потапов. И у него какой-то дефект.
— Хам он! — не выдержала я.
— В карме дефект, которого быть не должно. Кто-то сильно постарался.
— Это была не я! — тут же открестилась Алена. — Я мужиков люблю и карму им не порчу. Катька, ты этих слов не слышала.
Ребенок презрительно фыркнул.
— Я бы к этому Дмитрию присмотрелся, — задумчиво произнес Арсюша, в котором сейчас не было ни капли рассеянности или придурковатости. — Что-то в нем есть знакомое…
— Если окажется, что это он тебя так по голове стукнул… — начала было Катька, но тут же замолчала под взглядами взрослых.
— Вот и я знакомое учуяла, — не стала отпираться Алена. — Мужик вроде обыкновенный, к магии отношения никакого не имеет, а ведь чую! Желание то ли перезрелое, то ли недовыполненное… То ли проклял его кто-то так, по-особому. Найдешь его?
— Уже нашел. Не так далеко от нас, но надо просто присмотреться. Он не дурак.
— Хам он! — снова против своей воли вылезла я.
— Да это мы уже слышали. Разберемся, и он твой, — отмахнулась от меня Алена. — Ну, если мы сочтем, что он не опасный для ведьминского рода.
— А шкатулочки? — пожелала уточнить Ольга, которая считала их своим личным трофеем.
— Если не предъявит претензий, то можешь оставить их себе. Ничего особенного в них нет.
— Нет, я не поняла. Маринке мужика, Ольге шкатулочки, а я что буду с этой драки иметь? — обиделась вдруг Анютка.
— Опыт, Анна Сергеевна, — похлопала ее по плечу Алена. — Бесценный опыт кулачной драки! Что, сыр тоже весь съели?
Скривившись, она дожевала последний оставшийся бутерброд и обвела нас всех взглядом.
— Ну что, недоучки, пойдем на практику? Хотя бы с моим районом познакомлю.
Под своим районом Алена подразумевала три улицы и четыре переулка. Именно в этом географическом пространстве она могла ходить в халате и даже не снимать бигуди. Впрочем, такое она позволяла себе редко и преимущественно ночью. Сейчас же, хмурым питерским вечером, она предпочитала гордо вышагивать по тротуару в кожаной мини-юбке и алом топике. Если прибавить к этому огненно-рыжие