— Поаплодируем девушке в золотистом платье. Ты секси, детка, зажгла танцпол.
Я, я, я секси. Я зажгла. Удивительно… Евдокимов вдруг потянул меня за руку.
— Ангел, выйдем на пару слов.
Никаких слов, я сегодня должна быть в твоей постели, красавчик. А стоит мне открыть рот, и вырываются только пакости, или идиотские фразы. Послушно пошла за ним. Как только мы вышли в коридор, тут же обхватила мужскую шею руками. В черных глазах мне почудилось потрясение, словно он тоже удивлен реакцией наших тел друг на друга.
— Ангел, ты, — вцепилась губами в мужской рот, поглотив окончание фразы, а низом живота потерлась о его вздыбленные джинсы.
Внутри все еще бьется, кричит бешеная музыка ночного клуба, и что-то другое, зародившееся в танце, тоже просится на волю. Резкий толчок. Евдокимов толкнул меня вглубь, а затем прижался всем телом к моему телу, припечатав спиной к жесткой поверхности стены.
— Ангел, ты что твори… — опять поглотила губами все возможные возражения.
Да, Лина, именно так надо действовать, не давая ему и себе возможности говорить и портить ощущения танца между нашими телами. Не хочу больше никаких слов, пусть будут только прикосновения, только поцелуи. А потом инициатива перешла к Евдокимову. Его губы захватили мои, посасывая, полизывая, покусывая, вынуждая меня широко открывать рот и впускать требовательный язык внутрь. Мы не целуемся, мы танцуем, сношаемся губами.
— Ангел, — зашептал он прямо в мое ухо.
И от горячего возбуждения в мужском голосе я расплавляюсь, растекаюсь по этой коридорной стене сладкой липкой патокой.
Вслед за губами пришли в действие мужские руки, заскользившие по моему телу. Пальцы одной из них накрыли прямо сквозь золотистую ткань мою грудь, а вторая поползла ниже, нагло приподнимая подол и без того короткого платья.
— Андрей Тимурович.
— Просто Андрей.
— А-н-д-рей, — певуче повторила я.
Его имя сказанное мои хриплым голосом прозвучало необыкновенно эротично.
— Скажи еще раз, — попросил Евдокимов.
Значит, его тоже заводит звук своего имени на моих устах.
— А-н-д-рей, я х-хочу тебя!
Самое интересное, а я ведь нисколько не притворяюсь сейчас. Он застонал в ответ, сильнее впился в мои губы, а мужская рука легла на трусики. Пальцы чуть сдавили промежность. Затряслась даже, и вильнула бедрами навстречу горячей ладони. Я не фригидная и не холодная, зря Мишка так говорил. А быть может, девочка созрела, а быть может, всё дело в бабахающих звуках ночного клуба. Нужно было раньше попробовать совместить музыку и секс. Или же причина связана именно с этим мужчиной? Пальцы Евдокимова отодвинули трусики и заскользили по влажным складкам в развилке моих ног.
— Какая ты влажная, Ангел.
Конечно, я патока, липкая-липкая патока в мужских руках. Хочу его всего измазать своей сладостью. Нет, грязью, мне предстоит вывалять Евдокимова в грязи. Не надо жалости, Лина, подумаешь, что его мужская гордость, по сравнению с жизнью моего брата.
— Аааа, — раздался чей-то хриплый стон.
Удивительно, мой. Мужские пальцы умело начали кружиться, натирая клитор, растирая липкие соки по моим трясущимся бедрам. Я выгибалась в этих сильных руках, задыхалась под его требовательными губами, лихорадочно в попытке удержаться цеплялась за широкие мужские плечи. А потом вдруг заметила шокированный Варькин взгляд. Да, подружка, я тоже в шоке от себя, но совсем не потому, что позволила практически незнакомому мужику зажимать и лапать себя в первом попавшемся углу элитного увеселительного заведения, я потрясена реакциями своего тела. Никогда такого не чувствовала, кажется, еще чуть-чуть, капельку, и произойдет что-то невероятное, будет большой взрыв, случится наконец-то мой первый оргазм с мужчиной. Варька поспешила скрыться. Я же вернулась на грешную землю, начав думать головой, а не потёкшей промежностью, стала вырываться из горячих объятий Евдокимова. Глеб Георгиевич дал ясные инструкции — нужно оказаться у него дома, нельзя допустить, чтобы Андрей Тимурович трахнул меня по-быстрому в первом попавшемся углу ночного клуба. Конечно, я еще хочу полетать и попробовать наконец-то, что это за штука — оргазм с мужчиной… Но Моргунову нужны четкие фото, на которых Евдокимов будет голый, в ситуации, не позволяющей двоякого толкования. Возвращайся на землю, Ангел.
— Андрей, я не могу тут, давай сбежим куда-нибудь?
Евдокимов неохотно отстранился, убрал такие восхитительно теплые руки с моего подрагивающего, офигивающего от новых необычных ощущений, тела. Дышать сразу стало легче, а вот вся кожа заныла, желая, прося, требуя еще прикосновений.
— Да, Ангел, сейчас. Только скажу остальным…
И тут из зала вышел парень, который был в компании с Евдокимовым.
— Андрюха, где ты лазишь, там Серега напился и подрался! Надо разрулить. И Светку ты обещал домой отвезти.
— О, черт, — проболтал соблазняемый мной объект, развернулся и, не оборачиваясь, направился в помещение ночного клуба, даже не вспомнив об ангеле, готовом слиться с ним в жарких объятьях.
— Ха… ха-ха-ха!
Стало обидно, и боюсь, вовсе не из-за того, что план соблазнения трещал по швам. Обидно, потому что Евдокимов сразу же позабыл обо мне, словно ничего не было между нами всего несколько секунд назад в этом дурацком коридоре. Подумаешь. Позажимался чуточку с одной, чуть позже в машине может продолжить со Светкой. Мужчины ушли, так ни разу и не оглянувшись. А я осталась стоять одна, все еще дрожащая, пылающая жаром, с промокшими насквозь липкими трусиками. Ненавижу Глеба Георгиевича, ненавижу мачо Евдокимова, и этот бабахающий ночной клуб «Часы»! Эх, братик, втянул ты меня в историю! По щекам прошелся дождик…Нет, это я заревела маленькой обиженной девочкой, которой сначала пообещали подарок, а в итоге отдали другой. Дура, Линка, какая же ты дура! Уныло побрела в туалет. Зеркала отразили мое растерянное ангельское личико. Даже слезки мне идут, только мысль эта не принесла радости. Умылась холодной водой. А теперь собралась, тряпка, припудрилась, нацепила улыбочку и пошла в основной зал, смотреть, как можно исправить ситуацию.
Едва выйдя из туалета, уперлась в уже знакомое мужское плечо. Ноздри затрепетали в волнении, ощутив сводящий с ума запах дорогого одеколона.
— Ангел, я повсюду тебя ищу!
Ликование радостной волной прошлось по телу. Все же не забыл, Лина, значит и он чувствовал то звенящее невесть что между нами. Мужская рука прошлась легкими электрическими разрядами по щеке, приподняла подбородок, вкусные шоколадные глаза внимательно всмотрелись в мое лицо. Надеюсь, Евдокимов не догадается, что еще несколько минут назад я ревела, как последняя идиотка.
— Ангел, мне нужно срочно уйти. Прости.
Теперь настала очередь волны уныния.
— Дай мне номер своего телефона, я тебе обязательно позвоню.
— Через месяц?
— Почему