Три года назад

Даша

Мои мама и папа самые лучшие родители на свете, а мы с сестрой самые счастливые дети, потому что наша родители каждый свой день проживали ради нас. Мы не были богатой семьей. Нас не баловали дорогими игрушками, поездками за границу и исполнениями любых наших капризов. Но мы с Викой с самого рождения знали, что такое любовь, нежность, забота и взаимопонимание. Нет, у нас, как у всех детей были игрушки, красивая одежда, но все это было в меру.

Мама работала фармацевтом в одной из известных аптек, папа механиком в автомастерской. Каждый занимался своим любимым делом, но каждый всегда находил время для своих дочерей. Несмотря на свои скромные доходы, которые почти полностью съедала ипотека за квартиру, родители всегда находили возможности для наших развлечений. Мы очень часто всей семьей посещали парки, музеи. Мама была любительницей различных выставок, а папа фанат выездов за город, на природу. Так что разнообразия в нашей жизни было достаточно.

Мама и папа познакомились в очереди за билетами в кино, влюбились друг в друга и больше никогда не расставались. Ничего удивительного в этом нет, потому что моя мама настоящая красавица. Темноволосая, смуглая, грациозная. Кажется, ее прабабушка была итальянкой. Говорят, что я копия своей мамы, хотя себя красавицей не считаю. А вот папа светловолосый голубоглазый богатырь, на которого очень похожа Вика. Она была настоящим ангелочком. С богатырем ее объединял только цвет волос и глаз.

На протяжении восемнадцати лет их любовь связывала нас в единое целое. Мы были семьей. Я безумно хотела однажды полюбить кото-то так же, как мама любит папу. Ну и, конечно, что бы меня любили, как папа маму. С нежностью в глазах, с любовью в сердце, по-настоящему.

Мне было семнадцать, когда у моей родной сестры диагностировали рак крови. Лейкемия. Ей было семь. Она должна была пойти в первый класс. Вика с мамой проходили медкомиссию перед школой. Тогда нашей малышке впервые поставили этот диагноз. Но вслух в нашей семье об этом не говорилось. Мама с папой приняли решение скрыть правду не только от меня, но и от самой Вики, посчитав, что она еще маленькая. Я очень долгое время находилась бы в неведении, пока не стала замечать, что мама с папой часто шепчутся на кухне, обрывают разговор, стоит мне или сестре появиться в поле их зрения. И мамины глаза все чаще становились заплаканными.

Помню, как сильно я тогда испугалась. Почему-то тогда я решила, что мама с папой хотят развестись. Я бы этого не пережила. С каждым днем я накручивала себя все больше и больше, пока однажды совершенно случайно не подслушала разговор родителей.

- Андрей, сегодня подтвердились анализы, - мамин голос дрожал.

Тишина. И снова мама:

- Я не знаю, что делать… Ей всего семь… Боже, за что нам это…

- Ира, успокойся! В первую очередь нам нужно сказать детям!

- Зачем? Андрей! Они не смогут…

- Ир! Мы семья, а Дашка уже совсем взрослая! Она должна знать, что ее сестра серьезно больна! Рак сам по себе не проходит! – перебил маму отец.

Мне показалась, что я на некоторое время оглохла. Эмоции зашкаливали и, не выдержав, я забежала в комнату. Мама с папой одновременно повернулись в мою сторону.

- Она умрет? Да? – прошептала я.

Мама прижала кулак к губам, а в глазах заблестели слезы.

- Даш, ты что? Никто не умрет! Просто нам теперь придется нелегко. Но никто не умрет! – папа протянул ко мне руку.

Не раздумывая, я кинулась в его объятия, и горько зарыдала. Я тогда не знала и не понимала ничего, но мне было безумно страшно. Даже в папиных объятиях мне было очень страшно.

А потом началась вереница бесконечных анализов, посещений различных медицинских центров, врачей, проведений исследований. Естественно Вике все рассказали, и на удивление всем она восприняла все довольно спокойно. Ну, конечно, мама все приукрасила, превратив все мытарства по больницам в увлекательное приключение. Даже когда сестру вместе с мамой на полгода поместили в стационар под пристальное наблюдение медицинских работников и ограничили общение с нами, Вика стойко держалась. А вот капельницы, которые вызвали побочные эффекты, сделали свое дело. Она плакала, просилась домой. Слава Богу, мама нашла в себе силы и вместе с ней прошла этот путь до конца.

Теперь каждый член нашей семьи знал, что такое костный мозг, химиотерапия, ремиссия, рецидив и кучу других терминов. Даже маленькая Вика разбиралась во всем этом лучше некоторых взрослых.

Несмотря на большую разницу в возрасте, мы с сестрой были без ума друг от друга. И именно в этом момент мы нуждались друг в друге, как в воздухе.

Однажды, когда Вику отпустили домой, она пришла в мою комнату и легла рядом со мной на кровать. Я прижала ее худенькое тело к себе. Она была истощена болезнью. После курса химеотерапии ее белокурые волосы частично выпали. Я помню, как она плакала, когда это случилось впервые. Я не смогла сдержать слез. И скрыть их тоже не смогла.

- Почему ты плачешь? – спросила она глядя на меня своими бездонными глазищами. – Потому что я умру?

В горле встал огромный ком. Я не смогла ничего ответить. Лишь отрицательно качнула головой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ - Влюбилась что ли?

Улыбнулась сквозь слезы ее детской непосредственности. Смогла лишь утвердительно головой.

- Он тебя обидел? – продолжала допытываться Вика.

- Нет, - прохрипела я

- А что тогда?

- Просто он меня не любит.

- Ну и дурак. Ты очень красивая. И я тебя люблю.

- И я тебя люблю, малышка.

Мы долгу лежали, прижимаясь друг к другу, пока не уснули.

Именно тогда я сделала для себя вывод: я не смогу без нее жить.

Все наши немногочисленные родственники, а так же знакомые и коллеги мамы и папы, узнав о беде, которая постучалась в наш дом, не остались безучастными. Коллеги и знакомые с обеих сторон собрали материальную помощь. Родственники помогали не только материально. Но чем дольше длилось лечение, тем больше требовалось денежных средств. Постепенно круг желающих помочь