Воображение подсказывать отказалось. Все же Лель у нас добрый молодец, мечом владеет хорошенько. Да и завидный жених на все Полозовичи, девицы по нему так сохнут, долго глядят вослед и ночами вздыхают. А змеи – так это у нас не удивление.

Само название деревни от полозов происходит. Жил тут давным-давно Змеиный царь со своим змеиным народом. Как на земле, так и под землей. Владения его простирались аж до Ночных гор и уходили в пещеры. Где уж там граница тех владений проходила – никто не знает. Да и не узнает никогда. Одни лишь сказители ходят от деревни к деревне и рассказывают всякие холодящие кровь истории, что однажды царь вернется, потому что не простил он нашим богатырям много. Что именно – тоже неизвестно. То говорят, что виной всему красавица Золотава, дочь самого Солнца, то силач Золотко, брат ее, который изгнал в подземный мир змеиный народ, но при этом увел невесту у царя-полоза. Правда это или выдумка людская, кто же разберет. Да и не будет разбирать никто, ведь стоят себе преспокойно Полозовичи на окраине Къевской Роси, у леса да у Ночных гор. Народу здесь человек триста, все друг друга знают, если не лично, то наглядно точно.

Все сложно, в общем. Но полозов в наших краях много – обычных, не волшебных. К людям они выходят, но вреда не делают. Да и люди относятся с уважением, чешуйчатых не обижают.

Порой у нас говорят: «Змей унес». То бишь пошел далеко и надолго туда, куда можно было не ходить. Обычно, конечно, речь шла про хмельные гуляния, однако Лель – парень относительно серьезный, поэтому вряд ли средь бела дня он пошел бы с кем пить веселящие напитки и предаваться разным утехам.

– А теперь все сначала, Елька. А то я решу, что ты просто отнимаешь у меня время.

Елька посмотрела на меня с видом оскорбленной невинности. Кстати, а девица не так проста все же. И что только Лель нашел в ней? Бродила за ним молчаливо, так, что он, бедняга, через мой забор переползал, лишь бы только удрать от влюбленной девчонки. А вот в прошлом месяце объявили они всем Полозовичам, что теперь стали женихом и невестой. Радость Ельки было не описать словами. Крепость пала. Правда, немного не та. Лель отказывался называть причину, а Елька висела на нем почти все время, не давая нормально пообщаться. Конечно, со мной ей не тягаться. Опасалась, что уведу ненаглядного.

– Мы были на реке, – тихо сказала Елька. – Я шла с обедом, время уже подходило. Из чащи раздавались удары топоров. Он с лесорубами пошел за древесиной, – пояснила она, увидев мой удивленный взгляд.

Лель – гончар, все чашки и горшки в моем доме – его работа. А рубить деревья он хоть и может, только не любит это дело. Матушка Леля из лесных дев родом, они очень трепетно ко всему живому относятся. Поэтому чтоб он взял топор да в лес?

Однако Елька не обратила внимания на мое молчание.

– Подхожу я к поляне, никого из мужиков нет, только Лель остался, – продолжила она. – Улыбнулся так ласково и нежно… – Ее глаза подернулись мечтательной дымкой, но тут же девушка встрепенулась. – И пошел ко мне. Словечком не успели перемолвиться, как вдруг накрыла нас тень черная. Я подняла голову и потеряла голос от ужаса. Прямо на меня падал трехглавый змей. Да такой огромный, что закрывал всю поляну. Крылья шипастые, тело чешуйчатое, из пастей клыкастых пламя летело. Я позабыла от страха все, камнем будто стала – ни шевельнуться, ни выдохнуть.

Вот как. Крылатый змей да с тремя головами. Ну-ну, любопытно. Судя по реакции, дева и впрямь испугалась, только совсем не так, как следовало. Я вот тоже кое-кого боюсь, но при этом когда ты знаешь, какое оно, чудище, страх совсем не тот.

– А Лель кинулся мне на защиту, – тем временем продолжала Елька. – Только как от такого-то… А змей схватил его когтями страшнючими и ка-а-а-ак взмоет вверх!

Она закрыла лицо руками и тихонечко заскулила.

– Страшно-то как! И что делать?

Я постучала пальцами по столу. Звучит странно, только у нас всякое может быть. А о нелюдях и явлениях странных положено докладывать чудеснице в первую очередь. И она уже говорит со старостой. Только хватило ли Ельке ума не порыдать у кого на плече, пока до меня добралась?

Заставив выпить без остатка успокаивающий напиток, я выпроводила девушку домой. При этом наложив на нее легкое заклятие, чтоб кошмары не виделись да разговаривать о случившемся не хотелось. А то мало ли…

Забава молча проводила ее взглядом, стараясь сдерживать истинные чувства. Какое-то время подруга тоже была влюблена в Леля, однако это скорее было: «все побежали, и я побежала». Влюбленность и очарование сошли на нет, а вот дружеские отношения остались. Только… Ельку Забава невзлюбила сразу и скрывать это не особо старалась.

– Такой пигалице и такой Лель! Приворожила же, как пить дать! Ну, подумай, Калина, чего он так? Бегал-бегал и тут согласился?

– Может, решил отдаться в цепкие ручки самой настойчивой? – хмыкала тогда я.

Все же Лель еще тот прохвост, до девиц охоч так, что словами не описать. Правда, расставаясь со своими любушками, поступал по чести. Никого не обижал и готов был отвечать за свои поступки.

Стоило только Ельке скрыться, я поманила Забаву.

– Пошли.

Забава фыркнула и вошла.

– Ну, что стряслось? – спросила тут же, едва оказавшись на пороге.

Я вкратце изложила историю Ельки. Забава только поморщилась и задумчиво заглянула в кадку с квашеной капустой, словно сейчас это было важнее всего.

– Рецептом поделишься, – невозмутимо сказала она. – А то со спасением мира поесть некогда. А у меня праздник на носу, гостям надо закусок предоставить.

Я сложила руки на груди. Нет, Забаву не изменить. Но в то же время у нее есть особенная чуйка на неприятности. Следовательно, раз она не прониклась рассказом Ельки, ничего страшного не случилось.

– А капустка-то хороша-а-а-а, – донесся сверху хриплый голос. – Чудо прям. Я вчерась отведал – так прям так хорошо стало, слов нет!

– Хороша, да, – пробасили ему в поддержку откуда-то справа. – Хотя неплохо бы ягод добавить – так кислее и вкус чувствуется лучше.

Я закатила глаза. Забава постаралась сделать вид, что ничего не слышала. Два прожорливых домовых, которые считают, что она человек свой, – это наказание.

– Совесть у вас есть? – ехидно осведомилась я.

– Нет, хозяйка! – хором ответили они.

Забава похлопала меня по плечу.

– Твои Тишка и Мишка – это еще не беда. А вот мой Кузьма Мстиславович – серьезно. Старый, самоуверенный и всезнающий. И все время учит!

Хорошо хоть они ей на глаза не показывались. Все негоже щеголять не перед чудесницей или ворожкой. Потому, слава богам, обходились только разговорами.

Домовые захихикали. Мне же ничего не