— Нет, это, к сожалению, так. Я, кажется, уже упоминал, что в последнее время Иван и Вероника стали почти чужими. Поэтому чему же здесь удивляться? — Он пожал плечами.
— А что послужило тому причиной?
— Ну, как вам сказать. Наверное, есть несколько причин. Возможно, взаимные претензии. Или же они надоели друг другу.
— Ладно, Виталий Александрович, — сказала я, вставая с кресла и давая тем самым понять, что беседа завершена. — И напоследок еще один вопрос. Скажите, Иван Борисович в разговоре с вами не упоминал о каких-то своих знакомых, которых он здесь встретил?
— Да нет как будто бы. Ничего такого Иван не говорил. Во всяком случае, я что-то не припомню.
— Однако вы сказали, что когда Златопольский не вернулся после спуска с горы, то вы подумали, что он встретил кого-то, кого знал ранее.
— Ну, это было только предположение. А кто же может знать, как оно было на самом деле?
— Действительно, этого знать никто не может, — согласилась я с ним. — Ну ладно, Виталий Александрович, если все-таки вы вспомните, что ваш друг упоминал о каких-то своих знакомых, появившихся здесь, на курорте, дайте мне знать. Вот вам моя визитка.
С этими словами я вышла из комнаты. Надо было решать, что делать дальше. Побеседовать с Вероникой Константиновной? По-настоящему побеседовать, потому что этот ее монолог на беседу никак не тянул. Надо будет задать ей несколько вопросов, которые ей явно не понравятся. Например, по поводу первого завещания и о планах его изменения. Ведь ни Варвара, ни Гречанинников не знают, была ли Златопольская в курсе того, что ее супруг решил изменить завещание.
Или же поговорить с коммерческим директором компании Леонидом Чернохвостиковым. Интересно, какого лешего, как выразилась Варвара, он увязался за шефом на горнолыжный курорт, если до этого не занимался лыжами? Вряд ли это произошло случайно.
А еще непременно нужно будет связаться
