– Да че ты… в натуре. Случай, случай… Че она – тупая, что ли? На фига она будет в эту дырку прыгать?
Это были первые слова, которые произнес сам Владимир Семенович. Очкастый предупредительно замолчал, видимо, ожидая, что дальше будет говорить шеф. Но тот, похоже, посчитал, что сказанного вполне достаточно, чтобы рассеять мои последние сомнения в необходимости дополнительного расследования.
После непродолжительного молчания, во время которого, кажется, один только Владимир Семенович не испытывал ни малейшей неловкости, снова заговорил его ушастый секретарь.
– Поэтому мы и посчитали целесо-образным провести дополнительное расследование этого случая и, учитывая многочисленные положительные отзывы, обратились к вам, – сказал он, как бы продолжая мысль своего шефа.
Да уж, посчитали целесообразным, нечего сказать. И от кого это, интересно, слышали они обо мне «многочисленные положительные отзывы»? Разве что от тех, кто с моей помощью оказался за решеткой? Кстати, не по этим ли «независящим от него причинам» Владимир Семенович долгое время отсутствовал в городе и не мог проконтролировать жизнь и деятельность своей подруги?
Положение мое было не из приятных. Совершенно очевидно, что единственная причина, по которой мне пытаются навязать это расследование, – каприз Владимира Семеновича. Хотя, не зная всех обстоятельств, я, конечно, не могла утверждать со стопроцентной уверенностью, что версия полиции о несчастном случае верна. Но тот факт, что органы ничего «криминального» не заподозрили, наводил на вполне конкретную мысль. Я сама некоторое время трудилась в этих «сплоченных рядах» и знаю, что совсем уж безосновательных выводов там не делают.
Кроме того, выслушанный мной рассказ практически не давал никакой информации о деле. Была девушка, работала в театре, упала в люк – вот, собственно, и все. Имея в активе такое количество данных, не приходится даже думать о выдвижении каких-либо версий.
Но самое плохое даже не это. Самое плохое – это то, что, несмотря на всю нелепость и необоснованность претензий Владимира Семеновича, мне, похоже, все-таки придется согласиться на это расследование. Увы, сейчас я имела дело не с какой-нибудь «шестеркой», а с товарищем вполне серьезным и, отказавшись ему помочь, могла нажить себе вполне «конкретные» проблемы.
Если уж Владимир Семенович так сердит от одного предположения, что полиция, расследуя смерть его подруги, не отнеслась к делу с должным вниманием, то что ожидает меня, если я откажусь проводить это расследование? Ведь это уже не будет предположением. Это будет совершенно определенное знание, что он, крутой и авторитетный мужчина, хотел чего-то, но не получил этого. Не получил не от какого-то далекого и расплывчатого управления внутренних дел, а от вполне конкретной Татьяны Ивановой, телефон и прочие координаты которой ему очень хорошо известны.
Нет, лишние проблемы мне были ни к чему.
Почти убедив себя, что мне все-таки придется взяться за расследование, я тем не менее посчитала весьма полезным подстраховаться относительно его результатов.
– Вы, кажется, упомянули, что слышали обо мне положительные отзывы, – начала я издалека. – Так вот, могу сказать вам, что если я берусь за расследование, то не делаю никаких выводов, пока не проверю все досконально. Но если уж я прихожу к какому-то заключению, то это означает, что я на все сто процентов уверена, что это именно так, а не иначе. В связи с этим сразу хочу оговориться. Если в результате моих следственных действий выяснится, что смерть Оксаны действительно наступила в результате несчастного случая, вам придется смириться с тем, что это именно так.
Я предвидела, что сказанное мною вызовет неудовольствие Владимира Семеновича. Но все-таки это было меньшее зло по сравнению с тем, что будет, если заранее не подготовить его к подобному варианту развития событий. Ведь в действительности нет никаких оснований предполагать, что случай, о котором идет речь, – это именно убийство. И если все данные, которые мне удастся получить в ходе расследования, укажут именно на несчастный случай, как, скажите на милость, я объясню это Владимиру Семеновичу, который нанял меня именно для того, чтобы я нашла ему убийцу? Пути отступления нужно было подготовить заранее.
Владимир Семенович действительно нахмурил брови, выслушав мой монолог, но и на сей раз его ответ не поразил меня оригинальностью и широтой словарного запаса.
– Да че ты… в натуре, – снова произнес он и снова замолчал, вероятно, считая список возражений исчерпанным.
– Ну что ж, если вы сейчас свободно располагаете своим временем, – вступил в разговор Евгений Сергеевич, снова выдержав небольшую паузу, – то чем скорее вы начнете расследование, тем лучше.
– Да, конечно. Нам нужно будет заключить договор…
На этот раз, уже, видимо, не в силах сдержать бьющие через край эмоции, Владимир Семенович даже фыркнул.
– Да че ты! В натуре… Договор еще какой-то! Штука баксов – хватит?
– Видите ли, сумма оплаты зависит от продолжительности расследования и…
Да, похоже, выслушивать возражения Владимир Семенович не был склонен даже, как говорится, в проекте. Во всяком случае, лишь только я начала говорить, он не только снова фыркнул, но даже как-то двинул головой, что, по-видимому, означало уже крайнюю степень раздражения.
– Вот упертая, – произнес он, и я мысленно отметила появившееся новое слово.
Евгений Сергеевич беспокойно шевелил ушами, кажется, одновременно желая и не решаясь вступить в разговор, чтобы как-то разрядить обстановку.
– Ну, две штуки хватит? – снова спросил Владимир Семенович, и уже по тону его было понятно, что он делает мне просто из ряда вон выходящее одолжение.
– Хватит, – сказала я, посмотрев на Евгения Сергеевича, который от волнения начал покрываться пятнами.
– Геняша, отсчитай, – произнес Владимир Семенович, тяжело выдохнув воздух, как будто только что взобрался на высокую гору.
На заднем плане возникло какое-то движение, и только в этот момент я поняла, что то, что до сих пор казалось мне широкой ширмой, стоявшей в дальнем, затененном углу «кабинета», на самом деле было Геняшей.
Выйдя на свет и заняв собой абсолютно все свободное пространство в комнате, Геняша вытащил из-за пазухи пачку зеленых и стал ее мусолить, отсчитывая требуемую сумму. Какое-то время в помещении стояла тишина, и было только слышно, как тяжело сопит Геняша, совершая, по-видимому, не самую простую для себя арифметическую операцию.
Наконец нужная сумма была отсчитана, и Геняша снова ушел в тень.
– Ну давай действуй, – напутствовал меня Владимир Семенович.
– Еще один момент, – сказала я перед тем, как уйти. – Мне нужны какие-то ваши координаты, чтобы сообщать о результатах расследования, например, номер телефона или…
– Да, да, конечно, – поспешно проговорил Евгений Сергеевич.
По-видимому, он опасался, как бы я снова не сказала что-нибудь такое, что спровоцирует неудовольствие шефа.
– Запишите номер моего