Соседний областной центр встретил меня красным закатом. Зрелище это было красивое, хотя и не предвещало хорошей погоды. Речкалов подробно объяснил мне по телефону, как найти коттеджный поселок, в котором он проживал, так что я даже не стала пользоваться в городе навигатором. Въезд в поселок оказался свободным — ни забора по периметру, ни будки с охранником на въезде. Камер видеонаблюдения, как вскоре выяснилось, ни у Речкаловых, ни у ближайших соседей не было. Просто раздолье для квартирных воров!

Дмитрий Васильевич, встретивший меня на пороге своего дома, выглядел еще более растерянным и уставшим, чем вчера.

— Проходите! Как добрались? — дежурно поинтересовался он.

— Нормально, мне не привыкать, — ответила я.

— Пойдемте, я познакомлю вас со своей женой, — торжественно произнес Речкалов, будто его супруга являлась знаменитостью и знакомство с ней было для меня честью.

Тамара сидела на диване в гостиной, откинув голову на спинку и манерно приложив руку ко лбу. При нашем появлении она даже не пошевелилась.

— У Томочки мигрень, — пояснил мне полушепотом клиент, а затем обратился к жене: — Дорогая, тебе не лучше?

Удостоверившись, что должное впечатление произведено, Тамара отняла ладонь от лба и нехотя повернула голову в нашу сторону. Вопрос супруга она проигнорировала. Дмитрий Васильевич представил нас друг другу.

— Это я во всем виновата, — обреченно произнесла Тамара. Я уловила в ее голосе легкий южнорусский акцент. — Мне не удалось найти со Светой общего языка. Я вошла в этот дом, по которому до меня ходила Таисия Павловна. Здесь Светлане все напоминало о ней. Она не приняла меня и стала все делать мне наперекор.

— Томочка, не надо себя ни в чем винить, — стал успокаивать жену Речкалов, встав позади нее и положив свои руки ей на плечи. — Ты сделала все, что могла, даже больше. Это я был плохим отцом. Где-то я упустил дочь, а может быть, даже мы вместе с Таисией неправильно ее воспитывали. Тебе столько всего пришлось от нее вытерпеть!

В этой семейной сцене так и сквозила театральщина. Речкаловы упорно делали вид, что их мало заботит судьба похищенных Светой денег, самое главное — это чувство вины, которое они теперь испытывают друг перед другом.

— Скажите, — обратилась я к ним, усаживаясь в кресло, — Света могла знать наверняка, что в доме хранится крупная сумма наличных и где именно она лежит?

Тамара снова схватилась рукой за голову, предоставив право отвечать на этот вопрос хозяину дома. Он обошел диван и сел рядом с ней.

— Как вам сказать, — начал Дмитрий Васильевич, тщательно обдумывая каждое слово, — теоретически Света могла догадаться, что деньги теперь хранятся дома.

— «Теперь»? — переспросила я, выделив для себя ключевое слово.

— Понимаете, моя дочь знала, в каком банке я храню сбережения. Недавно этот банк был лишен лицензии, — Речкалов назвал его, — все средства массовой информации в последнее время только и твердили о том, что вкладчикам этого банка стали выплачивать застрахованные суммы. Света вполне могла предположить, что я получил деньги и пока никуда их не определил. Именно так дела и обстояли на самом деле.

— Где деньги лежали?

— У нас есть сейф, шифр Свете был известен. Я не менял его, потому что мне и в голову не могло прийти, что произойдет нечто подобное. Раньше дочь ничего не брала без спроса. А тут вдруг все рассчитала, все спланировала. Томочка ушла на работу, я отправился в Тарасов по Светиному же приглашению. Она же, напротив, приехала сюда и, зная наверняка, что никого нет дома, забрала вещи, деньги и драгоценности.

— То есть у вас нет совершенно никаких сомнений, что кражу совершила именно Светлана?

Супруги переглянулись, спрашивая друг друга, кто из них поделится убойными аргументами в пользу этой версии. Хоть кражу обнаружила Тамара, но она страдала от мигрени, поэтому Дмитрию Васильевичу пришлось взять информационную миссию на себя.

— Сегодня утром первой вернулась домой Томочка, она сначала не заметила никаких признаков того, что вчера кто-то побывал здесь в наше отсутствие, потому что сразу же прошла на кухню, — при этих словах Тамара слегка качнула головой, подтверждая, что так все и было. — А затем пришла наша соседка Ирина Валентиновна и спросила, не может ли Света установить ей на компьютер какую-то программу. Томочка сказала, что Света в Тарасове, чем сильно удивила соседку. Оказывается, Богуславская вчера в первой половине дня видела, как Света заходила в дом.

— Я заверила Богуславскую, что этого не могло быть, — вступила в разговор Тамара, — а когда та ушла, я направилась в спальню и обнаружила на нашей кровати разрезанную в клочья шубу. Вскоре вернулся Дима. Оказывается, Света обманула его, дала ему неправильный адрес. Я не знала, что они не встретились в Тарасове.

— Томочка, зачем мне было звонить и расстраивать тебя? У тебя же больные, — стал оправдываться Речкалов.

— Вчерашнее дежурство было на редкость спокойным.

— Но я же не знал! Да и что изменил бы мой звонок?

— Наверное, ничего, — Тамара вздохнула.

— На всякий случай я проверил сейф — он оказался пуст. Я снова почувствовал себя совершенно беспомощным, как вчера, когда безуспешно пытался найти свою дочь в чужом городе. Я знал, кто меня обокрал, но заявить в полицию об этом не мог. Ну как же это можно обвинять в краже родную дочь? Потом я вспомнил, что вы дали мне свою визитку, и позвонил вам, Татьяна Александровна. Я вас очень прошу, найдите и остановите мою девочку! Легкие деньги никогда до добра не доводят. На что она их потратит? Вдруг на наркотики?

— Может, — стала сгущать краски Тамара. — Я в больнице насмотрелась на молодежь, зависимую от наркотиков. Многие парни и девушки из вполне благополучных семей… Надеюсь, что Света окажется благоразумнее.

— Я могу взглянуть на испорченную шубу, на сейф? — поинтересовалась я.

Прежде чем ответить мне, Речкалов посмотрел на жену. Та легонько качнула головой, давая ему понять, что она не против. Клиент повел меня в спальню, находившуюся на втором этаже. На широкой кровати с резным деревянным изголовьем все еще лежала приведенная в негодность норковая шуба. Я подняла ее и стала рассматривать продольные порезы. Они были длинными и аккуратными. Не скажешь, что этот акт вандализма происходил в спешке или в мстительной ярости. Тот, кто его совершал, был аккуратен и методичен в своих действиях. Шуба была не так уж и нова, под мышками я разглядела потертости, а на подкладке катышки. Чипа с информацией о производителе, который сейчас вшивают в меховые изделия, не было. Я предположила, что этой шубе уже лет семь, а посему ее неплохо было бы поменять на новую.

— Таисия мечтала о шубе. Мне