— Удачи тебе, — тихо пожелала я и долго еще смотрела, как худощавая фигура исчезает вдали.
Потом ощутила, как накатывает облегчение. За дело теперь возьмется Асдус и, скорее всего, Гилера. Я могу больше не тревожиться из-за того, что должна что-то сделать. Возможно, это с моей стороны безответственно и эгоистично, но так хотелось, чтобы в эти несколько дней ничто не омрачало нашего с Диором счастья. Нам так мало отведено на то, чтобы быть вместе! И я не хочу терять ни минуты на тревоги и сомнения.
Когда наши пути разойдутся, настанет время думать о долге и других людях. Но не сейчас. Сейчас я просто не могла. Мне необходима эта краткая передышка в бесконечной череде трудностей, обрушивающихся на мою бедную голову с того момента, как Аттий Аддалос притащил меня в свой мир. Не хочу сейчас думать ни о Черном Лорде, ни об Энние, ни о ком-либо еще. Весь мой мир сосредоточен на светловолосом Воине, спящем на нашем с ним ложе. Пусть даже по большому счету оно не наше, как и это временное пристанище. Но я позволю себе этот сладкий самообман. На несколько дней притвориться, что мы и правда муж и жена, и это наш дом, стены которого станут свидетелями нашего счастья.
Не знаю, причиной ли тому мое нежелание сосредотачиваться на чем-то еще или Энний больше не посылал своих воспоминаний, но следующие три дня ничто больше не смущало разум. Мы с Диором в эти дни стали друг для друга центром мирозданья. Почти не выходили из хижины, не в силах оторваться друг от друга. Это походило на какое-то наваждение. Стоило ему выпустить меня из объятий, как сердце тут же ныло от тоски. И я снова и снова стремилась коснуться его, прижаться к надежной груди.
Судя по всему, Диор испытывал то же самое. Его взгляд, устремленный на меня, светился нежностью и удивлением. Он не уставал изучать мое тело, приникая к нему, как к самому изысканному лакомству. Точно с таким же исступлением познавала я его собственное. Казалось, все преграды, что когда-то были между нами, разрушились без остатка. Я была полностью открыта перед ним, а он передо мной. И пусть мы редко говорили, но осознание той крепчайшей связи, что возникла между нами, делало все слова лишними и ненужными.
Он даже снова позволил мне пить свою кровь, хотя я пыталась сопротивляться.
— Не хочу, чтобы ты делала это с кем-то еще, — хрипло выдохнул Диор, покрывая меня исступленными поцелуями. — Касалась губами чьей-то кожи, была с ним близка хоть на миг.
— А ты, оказывается, собственник! — со смехом выпалила я.
— До встречи с тобой я даже не задумывался об этом, — он крепко прижал меня к себе и теперь мы лежали рядом, сплетенные в коконе наших объятий, глядя друг другу в глаза. — Не хочу даже думать о том, что однажды ты можешь уйти.
— Давай сейчас не думать об этом.
Я нежно провела пальцами по контуру его губ. Он поймал мою руку и стал ласкать горячими поцелуями, вызывая по всему телу сладостную дрожь.
Что же ты делаешь со мной, мой Воин? Я не уставала поражаться тому, что самая его невинная ласка вызывала во мне мощнейший отклик. Сердце заныло, когда я, как и он, представила себе, что однажды мы расстанемся.
— Скажи, что ты чувствуешь, когда пьешь кровь? — неожиданно спросил он, продолжая удерживать мою руку в своей.
— Это чем-то напоминает моменты интимной близости, — призналась я, не в силах оторвать взгляда от янтарных омутов, в которых плескалась теплота, сравнимая с солнечными лучами, дарящими всему живому возможность расти и расцветать. — Особенно когда ты делаешь это с тем, кто тебе дорог. Когда я пила твою кровь… — я осеклась, не в силах подобрать нужных слов. — Тебе правда хочется об этом слушать?
— Мне хочется знать о тебе все…
— Ты уже знаешь обо мне главное. Я люблю тебя… И что бы ни случилось с нами дальше, этого ничто не изменит.
— Я тоже люблю тебя. Больше, чем ты можешь себе представить, — с тихим вздохом сказал Диор. — Даже не предполагал, что со мной может подобное случиться. Ты так стремительно ворвалась в мою жизнь и опутала по рукам и ногам.
— Кто еще кого опутал?
Я потерлась носом о его щеку.
— Хочу быть к тебе еще ближе…
— А это возможно? — с искренним удивлением спросила я. — Ты уже стал мне настолько близок, что это пугает.
Диор медленно на моих глазах прокусил нижнюю губу до крови и я замерла, чувствуя, как в горле пересыхает, а все вены напрягаются при виде этого возбуждающего зрелища. Тем сильнее сводящего с ума, что это его кровь, а не чья-то еще. И он разрешал делать все, что пожелаю, показывал, что больше не считает чем-то отвратительным и мерзким. Он принимает меня такой, какая есть. И хочет показать это. Стать еще ближе… Теперь я поняла, что он имел в виду…
Мой голос показался чужим, когда я хрипло произнесла:
— Останови меня на нескольких глотках, вряд ли я смогу сделать это сама.
Он подался ко мне и поймал мои губы. И все тут же исчезло. Растворилось во вкусе его губ, дарующий теперь еще один источник наслаждения, от которого у меня срывало крышу. Я смаковала его кровь, стараясь сдерживать неистовый порыв действовать грубо и жестко. Во мне просыпалась такая звериная страсть, что это пугало меня саму.
Диор будто почувствовал это и перекатил на спину, сам оказавшись сверху. Резко и грубо ворвался в мое тело и я с трудом сдержала глубинный звериный рык, демонстрирующий весь мой восторг. Теперь я почти яростно впилась в его губы, упиваясь вкусом его крови и чувствуя внутри неистовые толчки, на которые все во мне откликалось таким же мощным страстным порывом. С удивлением и восторгом осознала, как же мы чувствуем друг друга. Наши тела откликались на малейшее движение партнера, подстраиваясь и понимая, что тому сейчас нужно.
В миг, когда мое тело содрогнулось в пароксизме финального наслаждения, Диор отстранился, заставляя выпустить из плена его губы. Он был слегка бледен, его тело дрожало. Я снова выпила из него слишком много. Досадуя на саму себя, уложила его поудобнее и устроилась ласковым котенком на груди мужчины.
— Ты должен был остановить меня…
— А может, не хотел… Когда ты делаешь это со мной, я чувствую с тобой еще большую близость, — признался он почти шепотом, прикрыв веки.
Я замерла и осторожно провела по ним пальцами.
— Диор, ты не должен играть с огнем… Я могу быть опасна…
— Полагаешь, я боюсь опасности?
Он открыл глаза и слегка улыбнулся.
— Зато я