– Здесь очень хорошо, – прозвенел колокольчик, – у тебя уютный дом, Даниель.
Он почему-то обрадовался, как будто бы похвала от девчонки-бродяжки имела какое-то значение для него.
– Хочешь что-нибудь выпить? – спросил он и подошел к бару, уставленному разными бутылками: пузатыми и изящными, с яркими этикетками и строгими виньетками.
Девушка смотрела на него недоуменно.
«Она вообще нормальная?» – раздражённо подумал он.
И расшифровал.
– Тебе налить что-нибудь? Мартини, например?
– Это алкоголь? – спросила девушка. – Спасибо, я не пью алкоголь. Но, – добавила она, – могу сделать коктейль для тебя.
Она задумалась и, как будто порывшись в памяти, вытащила слово.
– Авторский коктейль, – просияла она замечательной улыбкой.
– Ты работаешь в баре? – ему стало любопытно.
– Нет, – ответила девушка, – но я умею делать коктейли, и думаю, что хорошо умею. Можно?
– Делай, – разрешил он.
Она немного подумала, потом подошла к бару и изучающе оглядела ряд бутылок с разноцветным алкогольным содержимым.
Девушка двигалась быстро, и Даниель не всегда успевал заметить сам момент передвижения: вот она здесь, а вот она уже возле бара, и точными аптекарскими движениями наливает в шейкер из разных бутылок.
Девушка заглянула внутрь шейкера, довольно кивнула сама себе и немного встряхнула получившийся напиток. Затем, повернувшись к шкафу, открыла дверцу и нашла высокие коктейльные бокалы, перелила в один из них содержимое шейкера. Слетала к большому серебристому холодильнику, достала кубики льда и апельсин. Добавила в стакан горсть льда, весело погремела льдинками. Разыскав в ящике нож и дощечку, так же быстро и ловко отрезала оранжевый кружочек апельсина, водрузила его на край бокала. И залюбовалась на свою работу, по-детски прикусив губу. В бокале таинственно заплескалась жидкость глубокого синего цвета, с прозрачными льдинками. Торжественно подала бокал ему и отошла на два шага назад, видимо, для лучшего обзора. Замерла, глядя на него с любопытством и немного встревоженно.
Он с удовольствием наблюдал за приготовлением коктейля, почти заворожённый сияющим очарованием девушки, а её ориентировка на кухне удивила его.
– Откуда ты знаешь, где стоят бокалы, где лежат ножи? Ты ведь никогда не была здесь, – спросил он.
– Я могла бы сказать, что все кухни одинаковы, но нет… Я слышу: бокалы звенят стеклом, у ножей металлический перестук, – пояснила девушка.
– Ты слышишь предметы? – поразился Даниель.
– Не все, но многие. Я слышу те предметы, у которых характерный звук. Слышу старые вещи, они хранят сведения о владельцах. Слышу предметы, сделанные искусными мастерами, в них звучит душа создателя, – она подумала и добавила, – пластик и синтетику не слышу. Предметы из этих материалов не живые.
«Надо будет дать ей послушать мою скрипку, – подумал Даниель, – интересно, что она услышит. Скорее всего – ничего, девчонка фантазирует, все кухни действительно примерно одинаковы, она права».
– Почему ты не пьёшь коктейль? Не нравится? – не утерпев, спросила Мирослава.
Даниель попробовал синий напиток и неожиданно понял, что ему нравится. Пряный цитрусовый прохладный вкус обволакивает нёбо, и он пил с удовольствием.
– Как называется твой «авторский» коктейль?
– «Воздушный змей на пляже», – засмеялась девушка, – если добавить чуть больше джина, то «Змей на пляже» превратится в «Дракона на пляже».
Девушка опять пробежала к холодильнику, достала апельсиновый сок в пакете, налила в стакан и стала пить вместе с ним, зажмурившись от удовольствия.
– Почему ты так быстро передвигаешься? Как будто убегаешь от кого-то, – заинтересовался Даниель.
– Это привычка, наверное, не очень хорошая привычка. Мой опекун часто говорил мне: «Мирослава, не бегай по моему замку…, то есть дому, мой дом – это не полигон». Нет, не это слово.
Она помолчала, поворошила память, и продолжила.
– «Мой дом – это не стадион».
«У девушки есть опекун, значит, скорее всего, она сирота. Уже кое-что», – подумал Даниель.
– А где твой дом?
– Мой дом на высокой скале в горах, а вокруг густой лес. Людей совсем немного. Только хозяин дома, его помощники и я. Конюшня есть с лошадьми и конюхами, – добавила она.
«Ясно. Девушка воспитывалась в удаленном доме, одна, и вокруг никаких детей и развлечений, – подумал Даниель, – понятно, почему она такая странная».
Он тоже был одиночкой. Одинокое детство мальчика со скрипкой без игр на улице, футбола, коньков и прочих детских радостей. Каждый день по много часов занятий и учителя, приходящие домой. Он давно уже смирился и принял своё трудное детство: если бы не оно, не было бы и его – известного музыканта.
– Ты учишься или работаешь? – он продолжил расспрашивать её.
– И учусь, и работаю. Но сейчас нет. Я сбежала. Прямо сюда, – последовал ответ.
– Ты лентяйка? – спросил он с притворным укором.
– Лентяйка? – удивилась Мирослава. – Нет. Просто по контракту я должна была делать одну работу, а пришлось делать намного больше. Я решила устроить перерыв.
– А где ты работала? – не прекращал допрос Даниель.
– Сделать тебе еще коктейль? – проигнорировала вопрос девушка.
– Сделай. Опять «авторский»? – Даниелю стало любопытно, что опять придумает девчонка.
И опять замелькали тонкие руки, смешивая напитки.
«Она как будто дирижирует», – подумал Даниель, любуясь чёткими изящными движениями.
Лед, лимон, и бокал с уже красным содержимым был торжественно вручен ему.
– «Морской бриз», – сказала девчонка и стала ждать его реакции.
Она ждала с таким детским ожиданием и нетерпением, так следила за ним, что он, поддразнивая девушку, специально медлил и, перекатывая напиток во рту, молчал, отпивая маленькими глотками. Второй коктейль тоже оказался хорош. Крепкий и свежий, он действительно напоминал морской бриз.
– И-и-и? – не утерпев, спросила девушка.
– Хорошо! – искренне похвалил он. – Где ты так хорошо научилась делать коктейли? Делала их своему опекуну?
– Нет, – Мирослава тряхнула головой, – мой опекун предпочитает моно напитки. Я загрузила рецепты коктейлей прямо сюда, – она показала на голову. Ой, нет! Я скачала книжку для барменов и запомнила её. У меня отличная память.
Тут Даниель вспомнил, что хотел дать девушке «послушать» свою скрипку.
– Пошли со мной, – сказал он и повел её в гостиную.
В просторной комнате царил так называемый «творческий беспорядок»: всюду валялись ноты, книги, записи. Даниель оставил девушку, сходил в кабинет и достал из сейфа футляр, в котором лежала его единственная любовь, драгоценная скрипка Гварнери.
Вернувшись, он застал Мирославу за осмотром гостиной. Она обходила комнату, с восторгом разглядывая плакаты, афиши, большие студийные фото, висевшие на светлых стенах.
– Это ведь всё ты? – сложив ладони домиком, она замерла возле старого фото, на котором вокруг него, молодого и ярко-красивого, летала скрипка.
– Конечно, я. – подтвердил Даниель. – А что, не похож? Этому снимку больше десяти лет.
– Похож, похож, – Мирослава кивнула головой. – Ты почти не изменился. И сейчас ты даже лучше, чем на этом фото.
– Чем же лучше? – ему стало любопытно.
– Здесь многое дорисовано, добавлено в специальной программе. А сейчас, – она посмотрела на него с сияющей улыбкой, – сейчас ты живой и настоящий. Я так и знала, что ты скрипач, поняла это, ещё там, на пляже.
– Как же ты узнала? У меня на лбу надписи нет.
– Очень просто, я ведь хорошо разглядела тебя возле моря. Черты лица мягкие, гармоничные, лоб слегка изогнутый, глаза большие, красивые. Скорее всего, гуманитарий.