М‑м‑м. Сначала надо выжить. Потом смеяться.

— Revenir a la plage. Je suivrai [1], — с трудом выдавил он на французском — официальном языке Маретала.

Похоже, она поняла, поскольку ответила по‑французски:

— Как вы сможете за мной плыть? Вы же тонете.

Он заговорил на английском:

— Я не тону.

— У вас кровь на голове.

— Вы мне покажете дорогу. Опустите голову и плывите. Я — за вами.

Она делала судорожные вдохи между волнами, стараясь не нахлебаться воды.

— На яхте есть кто‑нибудь еще?

Девушка прыгнула в воду, чтобы спасти его, а теперь предлагает спасать других? Вот это мужество! Его армейские инструкторы могли бы ею гордиться. У нее даже нет спасательного жилета.

— Никого. Возвращайтесь на берег.

— Вы уверены?

— Уверен. Плывите. — Надо заставить ее надеть спасательный жилет, но у него не хватило бы сил снять с себя эту штуковину.

— Не вздумайте тонуть. Вы и так доставили мне слишком много хлопот.

— Я не собираюсь тонуть.

Набежавшая волна, подхватив женщину, отбросила ее в сторону. Она ударилась о камень и исчезла. Он попытался ее схватить, но она уже ушла под воду.

Проклятие.

Он нырнул. Хлынувший в кровь адреналин вызвал неожиданный прилив сил. Нащупав что‑то в воде, Рауль прихватил кружевную ткань. Он потянул, и женщина вновь оказалась у него в руках, обмякшая и почти без чувств.

— М‑м‑м… Вау! — наконец придя в себя, воскликнула она. — Можете меня отпустить.

— Я вас не отпущу.

Его вдруг осенило. Он ведь вцепился в ее трусики. Рука скользнула вверх. Он ухватился за бретельку бюстгальтера. А что делать!

— Мы поплывем вместе. На мне спасательный жилет. Я вас не отпущу.

— Вы не можете. Вы ранены, а я не прихватила с собой пластырь. Плывите.

Она еще пыталась шутить.

— Мы поплывем вместе.

— Вы растянете мне бюстгальтер.

Рауль в очередной раз поразился ее мужеству. Она поранилась, ей грозит смертельная опасность, и при этом еще пытается его рассмешить.

— Угу. Если он растянется слишком сильно, с удовольствием посмотрю, что под ним. Но не раньше, чем мы благополучно доберемся до берега. Так что поворачивайтесь — и вперед.

— Попробую.

Вскоре им стало не до слов. Они пытались выжить.

Клэр почувствовала, что не может нормально плыть.

Что‑то случилось с рукой. Или с плечом. Или с грудью. Откуда эта боль? Если бы он схватился за бюстгальтер с другой стороны, она бы, наверное, закричала. В голову лезла какая‑то ерунда. Надо плыть. Тонуть нельзя. Она рисковала собой, спасая парня, а он, значит, в этом не нуждается. Если она утонет, это будет совершенно бесполезно. Хотя кое‑кому доставит удовольствие.

Клэр опустила голову, как можно крепче прижала к себе больную руку и двинулась вперед. И почувствовала, что ей помогают. Рука парня по‑прежнему держала лямку бюстгальтера и тянула за собой. Он толкался ногами куда мощнее, чем она. Правда, он не знает здешних мест.

— Держитесь ближе к скалам, — бросила Клэр, — иначе снова попадете в рип.

— Понял. А вы закройте рот и плывите.

Их подхватила очередная волна. Клэр плыла, несмотря на боль, почти лишающую сознания. Он тоже плыл. Они двигались вперед, пока ноги Клэр вдруг не коснулись песка. Волна откатилась назад. Мужчина устоял на ногах и потащил ее вперед.

— Вот и все. Идемте, леди. Осталось футов шесть. Вы справитесь.

Клэр справилась. Роки бежал им навстречу, истерически лая на незнакомца.

Все! Опустившись на песок, она, схватив пса здоровой рукой, прижала к себе и разрыдалась.

Они долго не могли пошевелиться.

Замерзшая Клэр лежала на песке в обнимку с собакой и думала, что пора бы встать, переодеться в сухую одежду. И наверное, посмотреть, все ли в порядке с парнем. Он жив, просто лежит с закрытыми глазами. Бледные солнечные лучи падали на его небритое лицо, казалось, он буквально пьет их тепло.

Кто он?

На нем походная армейская форма. Не хватает только ботинок.

Почему она обратила на это внимание? И на его лицо. С его спутанных волос стекали капли воды, смешанные с кровью.

А он красивый.

Она никогда в жизни не встречала такого мужественного лица. Острые орлиные черты. Что‑то аристократическое? Скорее всего, ему тридцать с небольшим. Черные курчавые волосы, короткая стрижка. Серые глаза. На щеках двухдневная щетина. Вид жалкий. Он совершенно обессилен.

Жалкий? Вовсе нет. Этакая жилистая боевая машина.

Ей почему‑то вспомнился мальчик Энди. Они учились в одной школе, дружили, мечтали уехать из Кунамунгла и кем‑нибудь стать.

— Я пойду в армию и превращусь в сухую жилистую боевую машину, — говаривал Энди.

Потом он женился, и теперь у него трое детей. Он — владелец склада и станционный смотритель в Кунамунгле. Еще один ребенок, который попытался оторваться от корней, но не смог.

Мысли путались, смыкаясь с забытьем. Вероятно, таким способом организм пытался справиться с болью. Что‑то нехорошее случилось с рукой. Клэр не хотелось смотреть. Лучше лежать неподвижно, прижимая к себе Роки, и думать о чем угодно.

— Скажите, где у вас болит.

Мужчина заставил себя сесть и с беспокойством посмотрел на нее сверху вниз.

— А‑а, привет, — с трудом ответила она.

Куда подевался бюстгальтер? А, вот он, болтается на талии. Клэр еще крепче прижала к себе Роки, надеясь, что пес ее прикроет. А если и нет, ей все равно.

— Ваша рука.

Клэр на секунду задумалась.

— Похоже, с ней проблема. Я ударилась о камень. Да уж, медаль за спасение на водах я не заслужила.

— Если бы не вы, я бы утонул. Не справился с течением, не зная, где кончается рип.

— Я пыталась вам показать, но так и не поняла, видите вы меня или нет.

Он говорил с каким‑то акцентом, возможно французским, и немного хрипел. Ему угрожала опасность. Возможно, она действительно его спасла.

— Как позвать на помощь?

— Помощь?

— На картах этот остров значится как необитаемый.

— Это не так.

— Нет?

— Здесь живем мы с Роки, а теперь еще и вы.

— Роки?

— Я его держу.

Что же с рукой? Клэр попыталась осторожно пошевелиться, но решила не торопиться.

— Вы здесь живете?

— Присматриваю.

— Присматриваете за островом?

— За домом.

— Здесь есть дом?

— Да, большой дом.

— Прекрасно.

Он окинул взглядом берег и ушел, потом вернулся с ее одеждой.

— Давайте вас согреем.

— Вы тоже промокли.

— У меня нет сухой одежды. Так что давайте ограничимся одним случаем переохлаждения. Снимайте белье, а я помогу вам надеть джинсы и фуфайку.

— Я не буду снимать трусы!

— Они мокрые, вы замерзнете.

— Я еще не совсем потеряла чувство собственного достоинства.

— А я не собираюсь подвергать испытанию вашу неуместную скромность. Не пытайтесь просунуть руку в рукав.

Он натянул на нее фуфайку, отвернулся и дал достаточно времени, чтобы она могла, сохраняя достоинство, стянуть мокрые трусы. Клэр подумала, что было бы лучше оказаться в чем‑нибудь сексуальном, кружевном. Но она не предполагала, что будет раздеваться на глазах у незнакомого парня. Поэтому на ней были добротные плотные трусы, купленные в основном для тепла и лишь слегка украшенные кружевом.

— Моя бабушка когда‑то говорила, что следует носить приличное белье на случай, если собьет автобус.

— Какая разумная бабушка.

— Думаю, она имела в виду пояс для