Я молча протянул руку, и она вложила в мою ладонь свою – испачканную черными чернилами, со смешными пальчиками с коротко остриженными ногтями и множеством серебряных колец. Кольца она, видимо, надевала по принципу «не для красоты, так для самообороны». Их можно с успехом использовать как кастет. Я так засмотрелся на ее руку, что машинально сказал вслух:
– Одно кольцо все-таки придется снять.
– Освободить место?
– Да. Для обручального. Хочешь, оно будет из белого золота, чтобы подходило под остальной ансамбль?
– Хочу. Сначала знакомимся с моей семьей или с твоей?
– А у тебя кто?
– У меня мама, бабушка и две тети.
– И у меня тот же комплект. Кстати, я Билли.
– А я – Агата. Мама Шекспира читала, да?
– Да. А твоя?
– «Занимательную минералогию». Она геолог.
– И ее любимый камень – агат?
– Да.
– Тогда я сочувствую твоему брату. Он, кстати, у тебя есть?
– Нет. Если б был, его назвали бы Аметистом или Опалом.
– И у меня нет.
За разговором мы сами не заметили, как дошли до моего дома, прошли на кухню и сели пить чай. Как будто мы жили с Агатой уже много лет.
– Не боишься?
– Немного, – она робко улыбнулась и уткнулась мне в плечо носом, набираясь храбрости.
Я погладил ее по волосам, привыкая чувствовать их под пальцами, дал ей пару минут собраться с силами – и мы вошли в гостиную. Выглядели мы, наверное, весело. Я – всё еще в кедах и в рубашке навыпуск (как пришел с работы, так и не переоделся), и Агата – в огромном цветастом балахоне, тоже в кедах и моем пиджаке. Я его накинул ей на плечи еще там, на крыше: холодно же.
А еще мы по-детски держались за руки.
– Мама, тети и бабушка! Сбылись ваши самые страшные сны. Знакомьтесь, это Агата – моя будущая жена!
– Добрый вечер! – дружелюбно сказала Агата.
И, послушав воцарившуюся тишину в гостиной, она сделала книксен.
Обожаю ее!
Пожалуй, если взять сцену, что потом произошла в нашей гостиной, – когда мама, тети и бабушка говорили хором, качали головами, всплескивали руками и что-то спрашивали, – и совместить с той, что происходила в гостиной Агаты, то вы не найдете и десяти отличий. Может, вообще только одно: моя мама блондинка, но красилась в брюнетку, а мама Агаты – наоборот.
Над всем этим мы потом весело смеялись, лежа у меня на кровати и глядя в потолок.
Пожалуй, у меня идеальная жена.
– Кажется, у меня идеальный муж, – сказала Агата вслух, когда мы распаковывали вещи в новой квартире в Доме без номера.
Этот Дом одинаково хорошо видно с моей крыши и с Агатиной. Мы оба часто на него смотрели и решили там жить.
Вы спросите про страстную любовь, про привязанность, которую мы испытывали друг к другу? Про белое платье и слезы, которые обязательно должны наворачиваться на глаза у всех, когда мы рассказываем нашу историю, и так далее?
Думайте как хотите. Я не буду вам ничего говорить: ведь это наша с ней жизнь, согласитесь! Да и всю придуманную вами романтику рушить не хочется. Ее и так не слишком много в жизни.
Я мотался по гастролям, Агата ездила по работе в Германию. Мы возвращались домой и радовались друг другу.
Мы изменяли друг другу, но всегда возвращались. Наверное, где-то наверху в наш семейный комплект забыли доложить страсти и ревности. А может, из-за природной торопливости мы решили перескочить через этап бурного выяснения отношений.
Мы по-прежнему держимся за руки, только Агата больше не носит столько колец. Для самообороны они ей теперь не нужны – у нее все-таки есть я.
В любом случае, лучшего друга, чем моя жена, у меня никогда не было. И лучшей жены, чем моя Агата, небеса еще не смогли придумать.
Глава 18
Об удобной девочке Наташе, или Сказки бывают разными
Да, повезло Билли с женой! Она удобная, и она полностью его. Наверное, каждый мужчина мечтает о такой женщине рядом – об удобной.
Счастлива ли она с ним? Об этом я ее спрошу когда-нибудь и обязательно расскажу вам.
А пока мне хочется познакомить вас еще с одной удобной девочкой.
Наташу в Дом без номера привез муж. В один прекрасный день, еще до того как они поженились, он решил, что в жизни иногда надо что-то менять. И если всё в жизни кажется каким-то неправильным, то менять надо тоже всё. И обязательно в лучшую сторону.
Жила-была на свете девочка по имени Наташа. Само собой – трепетная и прекрасная. Само собой – умница и красавица.
И само собой – невероятно одинокая. Иначе эту историю просто незачем рассказывать.
Наташа жила в доме с мамой, бабушкой и котом. Это нормально. Одинокие женщины часто сбиваются в стайки, чтобы просто «было с кем». Было с кем поспорить на кухне, долго ругаться из-за ерунды, а потом так же дружно и слаженно пить чай и мириться. Наверное, девочка Наташа оказалась слишком мудрой с самого рождения, потому что всё это она хорошо понимала. И когда окружающие хотели с ней спорить – она спорила, когда хотели мириться – мирилась, когда люди рядом с ней хотели молчать – она молчала, и так далее.
Очень удобная девочка росла.
Потом она стала не менее удобной девушкой и однажды, по сущему недоразумению, – не менее удобной женщиной. Потому что бабушка так хотела правнуков, а мама внуков, что Наташу отдали – чуть ли не силой, буквально взяв измором рассказами о нем, – «очень милому мальчику» сорока с хвостиком лет.
Тому как раз была нужна именно такая Наташа.
Пока мама и бабушка сидели на кухне и курили, представляя, как они будут волноваться и плакать на свадьбе Наташи, сама она лежала в чужой квартире на неудобной кровати и слушала, как за стеной он разговаривает по телефону и делает ей зеленый чай – «по всем правилам и с молоком, чтобы бодрил». Еще она думала о том, что с нее сейчас, наверное, лучше всего рисовать паклю.
Наташа в детстве ходила в художественную школу и очень хорошо запомнила рассказ преподавательницы о том, что паклю рисовать труднее всего: ее мало кто видел, но зато все точно знают, как именно она должна выглядеть. А на самом деле пакля – очень трудная и прихотливая модель. Так вот, с Наташи в данный момент паклю можно было рисовать «на ура». Девушка лежала на кровати такая лохматая и такая мятая, а за окном кто-то жил, пил, ел, и даже радовался жизни, и совсем не походил на паклю.
Тогда Наташа аккуратно встала, поцеловала в губы этого чужого ей мужчину, делавшего для своей удобной женщины зеленый чай, приняла душ, расчесала волосы и снова стала белой, уютной и пушистой. А потом оделась и вышла из дома, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Была ночь, шел снег, и Наташа просто гуляла по улицам ночного, никогда