К моему удивлению, Антон уже не спит, а сидит на барном стуле в компании какого-то парня и попивает кофе. Собеседник Беса замечает меня первым, и его брови удивленно ползут вверх. Наумов тоже оборачивается. Его глаз по-прежнему работает за двоих, поэтому ему требуется немного больше времени, чтобы хорошенько изучить мою грудь, не скрытую объемной толстовкой.
Я отвечаю тем же.
Изучаю его широкую спину, длинные ноги, в общем, все, до чего могу дотянуться взглядом. Смотреть в его лицо мне физически больно.
Игнорируя гримасу ужаса и сострадания, которая искажает черты моего лица, хозяин спрашивает:
– Голодная?
Отрицательно машу головой. От вида этих кровоподтеков я бы потеряла аппетит, даже если бы он у меня был. В утреннем свете все выглядит еще хуже.
– Я вызову такси, – говорю ему.
– Я сказал, что отвезу, заманала! – рычит Наумов.
– Да у тебя один глаз не работает! – перечу я, махнув в его сторону рукой. – Ты себя в зеркало видел?
– Вадик нас отвезет, – раздраженно поясняет Бес, мотнув головой в сторону гостя. – Садись и пей кофе.
– Я не пью кофе, – сообщаю чинно.
– Бл*дь, а что ты пьешь? Людскую кровь?
Гордо вскидываю голову.
– Я пью чай, грубиян.
– Чая нет, – сообщает мне хозяин и отворачивается.
Хам.
Вадик в восторге от разыгравшейся драмы. Ему не хватает лишь ведерка с попкорном. Прохожу мимо Наумова и сажусь рядом с Вадиком. Он довольно милый паренек, на несколько лет моложе меня.
– Привет, я Алёна, – протягиваю руку для рукопожатия.
Вадик в ответ целует воздух над костяшками моих пальцев. Я обворожительно улыбаюсь, как никогда в жизни. Зачем я это делаю? Понятия не имею. Близость этого неандертальца с разбитым лицом выводит меня из себя и толкает на странные поступки. Если заткнуть ему рот и надеть на голову бумажный пакет, то он выглядит супер-пупер горячо. На нем спортивные штаны и футболка. В комплекте со всеми этими татуировками, этот тривиальный наряд смотрится так, будто он модель спортивной одежды.
– Алён, а как вы с Антоном познакомились? – спрашивает наивный Вадик, посверкивая глазами и отхлебывая кофе из своей кружки.
Я не тружусь смотреть на Наумова и отвечаю без подсказок:
– Я ему цветы на концерте подарила. Гвоздики.
Вадик хихикает, а я смотрю на Антона, который смотрит на меня исподлобья. Прячу руки под стол, чтобы он не видел, как волоски на моих руках встали дыбом.
– Ты не в курсе, кто ему по роже надавал? – интересуется Вадик.
Бес лишь откидывается на спинку стула и кладет руки за голову, упершись одной ногой в пол. Видимо, таким образом он пытается сказать, что готов и дальше выслушивать мои небылицы. Но у меня вдруг появились дела поважнее: мои внутренности скрутило и обдало горячей волной. Боясь, что не удержу свой взгляд от созерцания его паха, опускаю глаза и бубню:
– Пойду, эм-м-м... освежусь…
Спрыгиваю со стула и семеню в уборную. Очевидно, мое неуместное влечение одностороннее. Но, чёрт. Я девушка в расцвете сил, а Антон – идеал молодого человека.
Прыснув от смеха, трясу головой.
Если отбросить его манеру общения, то да, он идеал.
Даже из туалета слышу, как звонит мой телефон. Сильный голос Антона в акустической версии проникновенно орет о том, что никогда не нужно сдаваться.
Это Вика.
Выскакиваю в коридор и иду к своей сумке, игнорируя присутствующих. Даже не оборачиваясь, знаю, что голубой нахальный глаз сверлит мой затылок.
– Ало? – говорю в трубку.
– Мы выезжаем через час. Будь готова, – сообщает подруга в своей излюбленной театральной манере.
– Ладно, – киваю я иотключаюсь.
Повернув голову, смотрю на Антона, сообщая:
– Мне пора домой.
– Зачем? – спрашивает нахал.
– Не твое дело, – беру свою сумку.
Во-первых, рассказывать о том, что дома меня ждет голодный кот не хочется. Это может послужить поводом для всяких шуток, а мне это ни к чему. Я и так взволнована тем, что где-то в мире существует такой мужчина, как Антон «Бес» Наумов.
Во-вторых, я не рассчитываю на то, что могу быть ему интересна дольше тридцати секунд подряд. Он популярный, глубокий и содержательный человек с неординарной внешностью. Уверена, он встречается с какой-нибудь не менее неординарной девицей, у которой диплом МГУ или что-то вроде того.
Антон встает со стула, и его гость делает то же самое. Наумов молча берет из стеклянной вазы и обувает кроссовки. В лифте едем молча. Я стараюсь не смотреть на него, он слишком притягательный. Посмотрю один раз и буду пялиться всю дорогу. Не хочу оставлять о себе впечатление, как о глупой влюбленной дурочке.
На улице невероятно здорово: тепло, даже жарко. Но в воздухе уже ощущается запах осени, и это навевает грусть. Через месяц все парки станут желто-красными…
– Опять космос вызвал? – спрашивает Антон, приобняв меня за плечо.
Его мозолистая ладонь касается моей голой кожи, по телу бегут мурашки. На мне лифчик без подкладки, поэтому я прижимаю сумку к груди, чтобы скрыть торчащие соски. Поведя плечом, сбрасываю его руку. Ни к чему мне все это. Я легко могу в него влюбиться, ведь он самый настоящий «плохой мальчик». Невоплощенная мечта каждой нормальной женщины, причина ее слез и страданий. Это пугает.
– Бл*ть, Алёна, ты вообще меня слышишь? – спрашивает Бес.
– Да, – отвечаю, глядя под ноги, пока мы идем к машине.
– А молчишь чего?
– Думаю, – буркаю я.
– Ясно. Не пробовала делать еще что-нибудь, пока думаешь?
Улыбаюсь.
– Мне и так нормально, – заверяю его.
Он открывает для меня пассажирскую дверь своего «бумера» и, к моему удивлению, забирается на заднее сидение следом за мной. Удобно разваливается, широко расставив свои ноги, и кладёт одну руку на сиденье за моей спиной. Вадик, который занял водительское кресло, выглядит достаточно уверенно, тем не менее, Антон вкрадчиво напутствует ему в затылок:
– Не больше семидесяти.
А потом обращается ко мне:
– Адрес какой?
Называю адрес, и Вадик вбивает его в навигатор. Чтобы отвлечься от подавляющей близости Антона, спрашиваю:
– А сам ты с какой скоростью ездишь на этой машине?
Он поворачивает ко мне избитое лицо и говорит:
– Ты обязательно об этом узнаешь, как только я смогу сесть за руль.
Думаю, не нужно объяснять, что мое глупое сердце сделало кульбит. Сначала попробовало вырваться через горло, затем пробить ребра. Щеки вспыхнули, руки затряслись. Ненавижу свою нестрессоустойчивость. Отворачиваюсь, чтобы спрятать пунцовые щеки. Я боюсь требовать объяснений, предпочитая витать в розовых облаках надежды.
Вадик трогается, и Антон начинает делить свое внимание между мной и тем, что происходит за лобовым стеклом.
– Какие планы на сегодня? –