- Есть, наверное. Не знаю. Я не встречала, - наконец, отделываюсь я уклончивым ответом. - А что?
- Ты пожалела мою мачеху. И ты так рассуждаешь, - Дамиан хмурится, убирает со лба отросшую чёлку, и моё сердце подпрыгивает. Чёрт возьми, какой же он красивый! - Просто иногда ты мне кажешься совсем ребёнком, а иногда говоришь, как Ромион. Это странно. Только знаешь, Ромион бы никогда никого жалеть не стал.
- Да ты его просто мало знаешь!
- Своего-то брата, - усмехается Дамиан. - Знаю и получше, чем ты. Я помню, что ты его любишь, Виола. И не буду оскорблять его при тебе, - он качает головой, когда я по привычке пытаюсь возразить. - Мне просто иногда... иногда очень хочется тебя спросить...
- О чём?
Дамиан сжимает кулаки и молчит, но я жду, и он всё-таки решается:
- Со мной ты тоже из жалости?
- Чего?! Да как... Как тебе в голову пришло!
Но Дамиан продолжает внимательно смотреть на меня. Мда. Похоже, наступило время для признания. Очередного.
Господи, когда его самооценка поднимется хотя бы на мой уровень?
- Дамиан, я же говорила, что я тебя... Что ты мне нравишься, - куцо как-то получилось. Может, ещё раз попробовать? - В смысле...
Но Дамиан берёт меня за руку, сжимает пальцы и улыбается - грустно так, что у меня сердце удар пропускает.
- Не надо. Не надо, Виола. Просто... Знай, что я всё равно всегда буду с тобой рядом - пока не прогонишь, конечно.
- А, - усмехаюсь я. - То есть, ты меня сейчас специально злишь? Чтобы прогнала? Так вот - не дождёшься! Я свою настоящую любовь так просто не отпущу!
Дамиан в ответ только улыбается и снова целует мою руку. Но я вижу, всё ещё вижу в его глазах - глубоко-глубоко, но оно там есть - недоверие.
Знать бы ещё, как его переубедить? И... почему это простое «я тебя люблю», оказывается, так сложно сказать?
Дома, в своей комнате, я долго и пристально смотрю в зеркало. Мне всё ещё странно видеть в нём красавицу - сквозь флер, конечно. Да, раньше после полуночи я тоже становилась красива. Да, после лягушачьей кожи эта красота ослепляла. Но и вполовину не так, как сейчас.
Я трогаю золотистые длинные пряди - они волнами струятся по спине, плечам и высокой груди, очерчивают тонкую талию и крутые бёдра, и дальше - к ногам, длинным и стройным, словно у балерины. Распущенные волосы достают до пола - с непривычки я уже раз сто запутывалась в них, просыпаясь, или садилась, подстилая под себя вместо диванной подушки. Жидкое золото - и отрастают мгновенно, стоит их немного подравнять. Хотя чего там, они и так ровные. Но я бы хотела покороче...
А ещё глаза - не мои, чужие, тёмно-синие, при определённом освещении даже фиолетовые. Не мои губы, совершенные и изгибом, и розово-алым цветом. Черты лица: идеально-ровный нос такого размера, словно его рассчитывал скульптор - и не раз, а как минимум сто. Острые скулы, ямочки на щеках, и кожа - лепесток розы.
Девушка в отражении прекрасна каждой чёрточкой - но это не я. Точнее, я - но где-то там, в глубине чудесных фиолетовых глаз. Глубоко-глубоко. Мне странно признаться, но я уже тоскую по своей жабьей внешности - ведь зеркала даже здесь, в моём родном мире, даже сквозь дымку флера всегда показывают меня настоящую. Красавицу. И это настолько не похоже на моё восприятие себя, что хочется кричать - но даже кричит эта красавица иначе. И голос у неё другой. Другое всё.
Забавно: меня расколдовали, а я чувствую себя проклятой сильнее, чем когда-либо.
Закрыв глаза, я представляю рядом с этой красавицей Дамиана, и у меня ёкает сердце - от ревности.
- Что, принцесса, красота не принесла тебе счастья?
Я открываю глаза и стремительно оборачиваюсь. Это странно - не такие чувства должен вызывать бесцеремонно развалившийся у меня на постели юноша - но да, я чувствую облегчение.
- Габи! Сколько лет, сколько зим!
- Ровно месяц, принцесса. Прикройтесь, - мне на руки падает бархатный тёмный плащ, пахнущий апельсином. Фыркнув, я игнорирую его и тянусь за снятым было халатом. Кто знает, кому этот плащ принадлежал раньше?
- Габриэль, я тебе, конечно, рада, но можно ты в следующий раз постучишься и спросишь разрешения войти?
Сногсшибательный брюнет у меня на кровати поворачивается на бок, улыбается и становится очень похож на огромного кота. Того, Чеширского.
- Я демон, принцесса. Мне положено возникать из ниоткуда.
- Протестую. Ты можешь возникнуть из ниоткуда, спросив разрешения.
Габриэль тихо смеётся. Но смех быстро замерзает у него на губах, и взгляд становится тоже морозный, а ещё почему-то требовательный.
- Ты изменилась, принцесса. Я чувствую.
- Да. Я стала настоящей принцессой, и мне это не нравится. Подвинься.
Я падаю на кровать рядом с ним и пихаю демона руками и ногами к стене. Полагаю, раньше с Габриэлем так не обращались, потому что какое-то время (всё-таки отодвинувшись) он выглядит ошеломлённым.
- Тебе следовало бы быть осторожнее в присутствии высшего демона, принцесса.
- А то что? Сваришь меня на обед? Габи, я тебя не боюсь. Тебя - нет. Так что не стоит строить из себя... что ты там обычно строишь.
Он приподнимается на локте и нависает надо мной - гротескная тень, одни глаза сверкают в тяжёлых сумерках.
- Нет, не боишься. Мне это нравится. Но другая тень лежит на твоём сердце, принцесса. Какая?
- Что, этого твой рентген не показывает? - ворчу я. Психоаналитик доморощенный...
Закрываю глаза и неожиданно говорю... Просто... просто давно хотелось с кем-нибудь нормально поговорить. С кем-нибудь, кто бы меня понял. А Роз сейчас так далеко и так занята...
- Я боюсь. Боюсь становиться феей, - получается жалко и по-детски, но Габриэль молча смотрит на меня, и я продолжаю. - Наследницей. Боюсь, что в Зачарованных Садах мне качественно промоют мозги, и я стану, как мама. Боюсь оставаться одна в том, ну, вашем мире - он, конечно, сказочный и абсурдный, но я видела, беда там может случиться вполне настоящая. А ещё я боюсь своего отражения, потому что мне всё время кажется, что это какая-то другая девица на меня смотрит из зеркала и надо мной смеётся. И папу я боюсь одного оставлять - если со мной что-нибудь случится, он же правда