– Извини, – делает шаг в сторону, пытаясь разглядеть хоть одно стоящее по близости такси. Обнимает себя руками, делая еще один шаг в сторону дороги.
Артем все это время стоит возле машины с распахнутой дверью. Смотрит ей в спину, кипя злостью. На*ер ему все это нужно? Тыльной стороной руки касается лба, медленно решая эту ситуацию. Впечатление складывается то еще, ему будто ее специально на голову скинули, за грехи. Ее и ее вечные проблемы, в которые она методично вляпывается. Девочка-ромашка, блин.
– Садись,– в приказном тоне.
Не дожидается, пока она развернется. Сразу садится в машину, сжимая руль. Глаза же смотрят в зеркало заднего вида. Идет. Скорее ползет.
– Быстрее, – раздраженно, когда пассажирская дверь все же распахивается.
Заводит машину, медленно выезжая с парковки. Звук работающих поворотников в тишине звучит зловеще. Включает радио, полностью сосредотачиваясь на дороге. Открывает окно, вновь поджигая сигарету. Нервы не к черту. Его до оскомины бесит эта ситуация. И эта девчонка его бесит. Со своими щенячьими глазками.
– Спасибо,– тихий голосок разрывает цепочку мыслей.
– Уже не так мерзок? – резко оборачивается в ее сторону. Голос металл.
– Прости, я не хотела тебя обидеть, просто испу…
– Меня? Обидеть? – заливается смехом, а Вера сильнее вжимается в сиденье, чувствуя себя до ужаса неловко.
– Мне, наверное, лучше на такси…
– Сиди уже,– выкручивает руль, выезжая на кольцевую,– Вера,– громко выдыхает, вытягивая руку к заднему сиденью. Кораблева, не ожидавшая от него каких-то действий, напрягается, отодвигаясь ближе к двери, опуская глаза на его протянутую руку, мышцы которой напряжены и это четко проглядывается через ткань тонкой, облегающей бицепс рубашки.
– Возьми,– кидает в нее курткой.
– Спасибо,– разжимает пальцы, схватившие черную кожанку. Трет виски.
– Голова болит?
– Немного
– Это нормально. Отходняк. Ты мне лучше скажи-ка, Вера,– вновь выделяет ее имя, громче, отчетливее,– ты какого х*ра поперлась в клуб?
– Развеяться…
– Развеялась,– со смехом,– сперва ее чуть не грохнули, теперь чуть не тр*хнули, да еще и наркотой опоили.
– Я,– трет нос, изо всех сил стараясь сдержать слезы,– я…
– Пищать дома будешь,– повышает голос,– не умеешь отдыхать – сиди дома. Или не ной потом по углам, с подружки своей пример бери. Ее вон всем клубом отымей, она улыбаясь дальше пойдет.
– Аля не такая,– мотает головой,– она…
– Не такая она, ждет трамвая, бл*,– на панели начинает вибрировать мобильный, Артем отвечает на звонок, убавляя звук радио,– слушаю, в городе. Не дома,– мельком смотрит на Веру,– сейчас? Вообще не ждет? Ты ох*ерел, я тебе уже говорил…ладно, жди, минут через пятнадцать подъеду,– бросает телефон, выкручивая руль,– домой отменяется.
Кораблева непонимающе смотрит на Артема, но тот не спешит ей что-либо рассказывать. Голос возвращается к нему минут через десять.
– В одно место сейчас заедем, а потом так и быть, отвезу тебя домой.
Как Старков и говорил, через пятнадцать минут, гелендваген паркуется у двухэтажного здания. Убрав пачку сигарет в карман джинсов, Артем выходит из машины, но дверь не закрывает.
– Чего сидишь? Вылезай, со мной пойдешь. С твоим везением я тебя в своей машине не оставлю. Она мне еще нравиться, две недели как купил,– ухмыляется, ожидая, когда она выйдет на улицу.
Блокирует авто, слегка подталкивая Верку к дверям.
Внутри их встречает высокий широкоплечий мужчина в черном костюме и белой рубашке, на ухе у него виднеется микрофон.
– Артем Викторович,– кивает,– он Вас уже ждет.
– Не сомневаюсь,– убирает руки в карманы,– со мной она, – охранник кивает, пропуская их внутрь.
Вера идет шаг в шаг с Артемом, по крайне мере старается. Красноватое освещение давит на глаза, да и вообще атмосфера угнетает. Диваны, дурацкие картины, статуэтки с эротическим подтекстом…чувство, будто бордель какой-то. А вот когда им на пути встречается длинноногая брюнетка, в кожаном корсете, Кораблева понимает весь комизм ситуации.
– Ты притащил меня в бордель? – шипит, нагоняя Артема, из-за своего анализа помещения она успевает изрядно от него подотстать.
– Ну ты же мне должна, сейчас заработаешь, и долг вернешь,– со смехом,– шутка,– толкает вперед, в открытую перед ними дверь
Яркий свет слегка слепит. После этого красного безумия, все кажется неестественным.
– Артем! – мужчина средних лет подбегает к Старкову, пожимая тому руку,– это кто? –пугается, замечая Веру.
– Это я тебе новые кадры поставляю, как?
– Хорошо, очень даже,– со слегка недоверчивой улыбкой.
– Обойдешься,– грубым, недовольным голосом.
Его интонации меняются по щелчку. Он словно реагирует на каждую отдельно сказанную фразу по-разному. От смеха до праведного гнева. Полсекунды.
– Давай в двух словах.
– Немов,– переводя дух, выдает мужичок.
– Юра, что Немов?
– Немов сегодня был, девочку чуть не убил…охрана его вывела. Скандал был, он остался очень недоволен, сказал, что это наш последний день…
– От меня ты чего хочешь? – щурится, словно не понимая.
– Артем, поговори с ним, вы же друзья…он против тебя не пойдет, и…
– Когда я тебе предлагал защиту, ты, как мне помниться, отказался.
– Я же не думал, Артем…
– Пятьдесят.
– Что?
– Пятьдесят процентов твоего дохода, и я поговорю с Андреем Владимировичем, мы как раз завтра встречаемся.
– Это же половина,– охает, почти падая на стул. Театрально хватается за сердце.
– Как хочешь, решай тогда с ним сам, – разворачивается, хватая Верку за локоть,– пошли.
– Ему плохо,– смотрит Артему за спину.
– Ага, от жадности,– разворачивает ее лицом к выходу.
– Хорошо. Я согласен. Но мне нужны гарантии…
– Завтра будут тебе гарантии. И я прошу тебя, больше не звони мне по таким пустякам.
На выходе охранник кивает, любезно открывая парадную дверь.
– Может останешься? – смеясь, – вон ты как Юре понравилась,– в ответ Вера лишь молча садиться в машину,– горда и справедлива? – уже в пути,– живая вообще? – касается колена, получая удар по руке.
– Не трогай меня
– Ты сама ко мне в машину села, я тебе не звал, – пожимает плечами, съезжая на обочину. Машина замирает, зарождая в Верке дикий страх. Артем разворачивается к ней, откровенно разглядывая ее ноги.
Кораблева в ужасе дергает ручки на двери, но та оказывается заблокированной. Ловушка. В панике шарит руками по панели, сердце шумит в такт басам из колонок. Кровь леденеет.
– Выпусти. Я буду кричать,– громко, с надрывом.
– Кричи,– приподымает бровь, расстегивая верхние пуговицы своей рубашки,– мне нравиться, когда девушки кричат, лучше, когда от удовольствия,– самодовольный шепот.
– Пожалуйста,– выставляет ладони вперед, упираясь Старкову в грудь. Но он словно танк. Медленно склоняется к ней. Его ладонь ложиться на ее колено, резко поднимаясь выше, задирает платье, сжимая ягодицу.
Она в панике бьет кулаками по его спине, но он словно не чувствует ее ударов. Касается пальцами ее шеи, слегка сдавливая, а потом и вовсе