- Ну рискни, - повел плечами Алекс.
Наверняка в чудо-коробке Арроя найдется отличный антибиотик. Жрать колеса и по полночи ощущать на языке привкус тухлых яиц до смерти надоело, так что одной дыркой больше, одной меньше - не беда.
- Хорошо, - Аррой покопался в аптечке, вытащил коробок с ампулами, шприц и быстро подготовил "дозу". А потом развернулся к Алексу, присел на его кровать и подергал за пояс брюк. - Приспусти.
В первый момент Алекс растерялся. Как Аррой смог догадаться о его мыслях? Неужели Алекс слишком красноречиво смотрел на его рот? И почему он вдруг решил расщедриться на минет?
И только секундой спустя он догадался, что речь совсем о другом. И интересует Арроя вовсе не член Алекса, а его задница. Причем совсем не в сексуальном смысле.
- Располагайся, - хмыкнул Алекс и, расстегнув пояс и ширинку, стащил штаны с трусами с ягодиц, повернулся к нему спиной. - Ты хоть не на съемочной площадке колоть учился?
- Нет, - последовал смешок. - На лошадях, - и Аррой от души шлепнул его по заднице.
Алекс так опешил, что не сразу понял, зачем это было нужно - чтобы не почувствовать самого укола - и лишь чудом удержался от того, чтобы развернуться и врезать Аррою в челюсть за такие шуточки. А поняв, стиснул зубы и выждал, пока Аррой закончит. К слову, тот вводил лекарство медленно, но Алекс чувствовал только жжение от удара.
- Готово, - наконец объявил Аррой. - Только ты мне чуть иглу не сломал своими стальными булками.
- А хотел, между прочим, челюсть, - кое-как выдавил Алекс, неловко натягивая штаны.
Блядь, да сколько раз заголялся перед кем-то, а тут словно пацан. Присущий всем нормальным людям стыд у солдата атрофируется в первый год службы, но сейчас, когда задница все еще горела от Арроевской пятерни, Алексу стало не по себе.
А вот Аррой, напротив, чувствовал себя превосходно. Он деловито выбросил использованный шприц и ампулу в ведро, убрал в ящик все пузырьки и коробки и со щелчком закрыл замки.
- Это у тебя типа благодарность? - улыбнулся, опершись на стол. - Сломанная челюсть?..
Это, блядь, в актерской школе их учат выглядеть так чертовски сексуально даже в простых жестах, или у Алекса крыша поехала? Потому что фривольная поза внезапно показалась завлекательной, и ужасно захотелось подойти ближе и прогнуть Арроя еще больше. А еще - стереть эту улыбку с его лица любым доступным способом. Возможно, даже ненавистным поцелуем. Долетевший вдруг до носа запах бензина и дорожной пыли, которым наверняка обычно насквозь пропитывался Аррой, дела не улучшил.
- Расскажи о кругосветке, - Алекс поспешно сел на кровать, не обращая внимания, что место укола отозвалось нытьем.
Надо переключиться. Пусть Аррой оседлает своего конька, и примется хвастаться. Тогда он снова станет для Алекса клоуном, актеришкой. Играющим в жизнь, а не живущим в реальности.
- Знаешь, рассказать можно о субботнем пикнике или об отпуске у моря, - Аррой покачал головой, а Алекс вдруг понял, что забыл, как его зовут. Эван? Ивен?.. - Кругосветное же путешествие, да и любой большой путь - это такой сонм ощущений и событий, что рассказывать за раз можно только об одном из них. Причем есть моменты, о которых хочется рассказывать всем и каждому, и о которых мечтаешь забыть навсегда, - он чуть смущенно улыбнулся. - Но если в общих чертах, то это была целая отдельная жизнь. Совсем другая, как в иной реальности. Я сильно переосмыслил многие вещи после нее.
- А зачем ты вообще туда отправился? - Алекс вытащил из кармана сигаретную пачку, но прикуривать не спешил. - Ну, в смысле, ты что, однажды проснулся и решил объехать мир?
Кругосветное путешествие - это не прогулка к речке субботним утром. Парни вроде говорили, что Аррой снимается в кино давно. И, судя по всему, актер не из последних. И что заставило его вылезти из своего чистенького трейлера и решить таскать на себе тяжеленный мотоцикл и валяться в захудалых больничках.
- Ну... - Аррой задумчиво потер подбородок и уселся на любимый подоконник Алекса. - Я всегда об этом мечтал. Хотелось свободы - сесть на байк и ехать, куда глаза глядят, день за днем. Впрочем, я делал это частенько раньше. А потом я снялся в одном очень известном фильме, и свободе вдруг пришел конец - контракты сыпались на голову, что только выбирай, да уплотняй график. Я прожил пару лет, мотаясь с площадки на площадку, и понял, что больше не могу. Физически нужна была перезагрузка. И пара недель, а лучше месяцев, наедине с байком.
- И что, тебя не узнавали? - Алекс взбил подушку и устроился поудобнее. - После известного фильма-то? Невелика свобода, пробираться сквозь строй.
А сам Алекс смог бы так? Провести два месяца в одиночестве? Он задумался, пытаясь представить себе это. Так случилось, что всю свою сознательную жизнь он провел бок о бок со многими людьми. Сначала это был приют, потом военная база, когда Райз взял сироту под опеку, сделав эдаким "сыном полка". Потом учебка, и снова ставшая родным домом часть. С тех пор, как на погонах осели капитанские звездочки, ночевал он не в общей казарме, а в офицерском блоке, но все равно изо дня в день его окружали сотни людей: в столовой, на плацу, в тренажерке и на полигоне. Даже на задания он ходил со своей ротой.
А тут - один. Как с ума-то не сойти от давящей на уши тишины.
- Узнавали иногда, - Аррой пожал плечами. - Но редко. Особенно, когда борода отросла. А в Африке, России и округе вообще не узнавали. Но на самом деле, это дело десятое. Даже приятно, когда тебя за несколько тысяч километров от дома в каком-нибудь африканском магазинчике вдруг узнают, - он тепло улыбнулся.
- Это как сказать, - невесело улыбнулся Алекс.
Джорджа он встретил в одном из первых заданий. В приюте их кровати стояли вплотную друг к другу, и они ночи напролет перешептывались, мечтая о том, как вырастут, как найдут родных, как те будут плакать от счастья, сжимая их в объятиях и рассказывая о нелепых и трагических обстоятельствах, из-за которых им суждено было расстаться. Как потом отыщут друг друга и будут хвастаться фотографиями обретенных родственников. Алексу и в страшном сне не могло присниться, что Джордж подастся в наемники, и хвастаться придется оружием и умением быстрее нажать на спусковой крючок.
Тогда Алекса зашивали в первый раз. Он успел первым,