— Надеюсь, от того что я трачу на тебя свои снадобья хоть что-то окупится.

— Кто… вы…? — с трудом спросил я.

— Хм? А ты не знаешь? Я думал, новичков инструктируют, — потер он подбородок. — Ну, раз интересно, то я отвечу. Я Клуций Фердинанд Манрон, один из самых выдающихся ученых-химерологов в мире. К несчастью, эти тупицы из университета Гольштейна не оценили моих гениальных идей и выгнали меня, а эти болваны-фанатики, что желают стать демонами, тут же предложили мне пойти к ним. Я провожу эксперименты, а они радуются любому результату. Все в выигрыше. Кроме вас. Хе-хе-хе.

Он взял мою руку, а затем подключил к моему браслету какой-то провод, что шел от его собственного.

— Странно. Твой браслет совсем новый, но нет никаких данных. Ты даже ни одного изменения не получал, — нахмурился он. — Такое бывает только у совсем новых попаданцев… И откуда же у тебя браслет?

Я ничего ему не ответил. Мне нечего говорить, да и не сильно хочется.

— Не важно, — усмехается он. — Как только ты поправишься, придет и твой черед.

С этими словами старик вышел из камеры и дверь за ним закрылась.

Я же в бессильной злобе сжимал кулаки не в силах ничего сделать. Этот ублюдок ставит эксперименты на людях, на детях, похищает их и использует как подопытных. И имя… То, что эта сволочь так легко назвала свое имя и даже не пытается прикрывать лицо, означает одно — живыми нас отпускать не планируют. Вообще.

Как же меня это бесит, но я даже двинуться не могу. Было такое сильное желание вгрызться хотя бы зубами в его глотку, но я не смог пошевелиться.

— Черт… — заскрежетал я зубами.

Это чувство… это чувство…

Оно мучительнее всего, что я испытывал в жизни…

Беспомощность…

— Макс…

Рядом со мной встал Лью.

Он выглядел очень обеспокоенным, а рядом с ним стояла и малышка Саша, что тоже боялась.

— Все хорошо, — постарался улыбнуться я. — Я уверен, все будет хорошо. Не бойтесь.

Я хочу помочь им. Защитить, но тот бугай был чудовищно силен. Он одним ударом выбил из меня весь дух, а вторым переломал кости. Я едва выжил.

Не знаю, смогу ли я пережить второй драки с ним, но если он снова придет за детьми, то я…

— Как глупо.

Может дедушка и прав…

Тем, что я влезаю, я ничего не исправлю. Коула в любом случае забрали, а я едва не погиб.

Я не мог просто смотреть, как ребенка забирают куда-то, но оказался бессилен помочь.

Я так жалок…

— Не отчаивайся, — неожиданно сказал Лью. — Папа точно придет за нами! Они наверняка уже сообщили страже! Они и скитальцы точно будут нас искать!

Мальчик смотрел на меня с такой надеждой, будто я был спасательным кругом для тонущего человека…

Да, дети напуганы и им нужно на кого-то надеяться, им хочется, чтобы кто-то их защитил.

Потому я просто не могу отчаяться, хотя бы внешне я должен оставаться сильным. Для них.

— Ты прав, — кивнул я. — Нас точно скоро спасут. Твой папа молодец.

— Твои родители ведь тоже за тебя волнуются, — покивал мальчик. — Так что не сдавайся!

— Мои родители вряд ли за меня волнуются, — вздохнул я. — У меня их нет.

— Как так?

Мальчик с девочкой были сильно взволнованны.

Я бы не хотел рассказывать об этом, но не хочу их огорчать или заставлять переживать. Они недавно лишились близкого друга и очень нуждаются в ком-то.

— Мои родители бросили меня в детстве, — все же решился я им рассказать.

Как бы я не пытался забыть это, но оно никогда не отпустит меня.

— Когда мне было десять лет мы с родителями поехали в поход, — начал я. — Для нас это было любимым делом. Мама и папа любили туризм и старались находить время для похода в горы или леса. А как я повзрослел, они и меня с собой стали брать. Наши леса безопаснее, чем у вас, у нас там, не водятся огромные монстры.

— Да, мне бабушка рассказывала, — кивнул Лью. — Она тоже попаданка. Она говорила, что у вас не бывает демонов и монстров, а потому вы живете в безопасности.

— Это так, — кивнул я. — Ну и в тот день мы как обычно поехали в лес. Это была не первая моя поездка, и я очень старался, учился и запоминал, что мне говорят родители. Я хотел, чтобы в следующий раз они взяли меня в полноценный туристический поход куда-то в горы…

До сих пор помню, как мы ехали туда.

Тот день отпечатался в моей памяти навсегда.

— Когда мы добрались до места, они отправили меня собирать дрова для костра, пока они разбивали лагерь… Я минут десять бегал вокруг и выискивал хорошие палки и нашел даже растопку… — грустно улыбнулся я. — А когда я вернулся, моих родителей, их вещей и машины уже не было… Они… просто уехали… оставили меня одного и пропали…

Поначалу я не понимал, что случилось.

Мама и папа просто ушли, а я остался один в лесу и непонятно что мне делать.

— Мам! Пап! — кричал я, зовя их. — МАМА! ПАПА!

Я кричал, пока не сорвал горло, бегал вокруг, пока не вымотался, а затем просто сел и ревел несколько часов. Я звал их и звал, но никто не пришел.

Мне было всего десять лет, но я был оставлен совсем один в лесу.

Возможно, если бы я сразу пошел по тому следу от машины и дороге, по которой мы приехали, то может и вышел бы из леса, но паника и страх так завладели мной, что я бегая по лесу и ища родителей просто заблудился.

Когда эмоции утихли, я попытался хоть как-то взять себя в руки.

Четыре дня я провел в лесу, благо какие-то знания о выживании у меня были, да и весна была, потому так долго и протянул. Дым от огня увидел лесничий и нашел меня, а после вывел из леса и отвел в полицейский участок.

Что было дальше я плохо помню. Это не отложилось у меня в голове, но слова взрослых вокруг меня до сих пор звучат в сознании.

Они говорили, что родители бросили меня. Возможно, влипли в крупные долги и решили сбежать из страны, а ребенок был бы обузой, вот и решили избавиться от меня. А может, связались с криминалом или еще что. Разные версии были от окружающих, ну а я не знал, как мне на это реагировать.

Я пытался придумать им оправдание или как-то защитить, но ничего не мог.

Вскоре я и сам стал ставить под сомнение, любили ли они меня хоть когда-либо или же это лишь плод моих детских фантазий.

Меня оттуда забрал дедушка, который и растил меня всю мою жизнь, а я лишь доставлял ему неприятности. Деда не рассказывал мне о том, что он думает или знает обо всем этом. Никогда