Обед, за которым должны были встретиться наш человек и подозреваемый, был запланирован на пятый день, поэтому с утра мы с командой расставили скрытые камеры. Кроме того, мы забронировали соседний столик, за которым должны были сидеть наши люди – две местные женщины; они могли бы приглядывать за происходящим, не вызывая подозрений. Еще двое – оператор и один из местных – должны были сесть неподалеку, расположив камеру так, чтобы не упускать подозреваемого из кадра. Мы прошлись по плану – обсудили, что будем делать, когда они явятся, как поступим, если подозреваемый встанет из-за стола, как проследим за ними после обеда, чтобы убедиться, что они ушли, прежде чем примемся за дело. Никогда не бывает лишним все отрепетировать: даже если у меня есть четкое представление о том, как все пройдет, нет никаких гарантий, что все остальные представляют себе это точно так же.
Наконец, непосредственно перед приходом наших двоих мы взяли новенькие тарелки и столовые приборы, и сервировали стол к обеду.
Я сел неподалеку вместе с другим оператором, который приглядывал за установленными камерами. Все было готово – полный контроль обеспечен. Можно было начинать.
Наша парочка зашла в ресторан и уселась за подготовленный столик. Обед продлился около часа. Лишь в один момент я испугался, что все может выйти из-под контроля, когда официантка забрала тарелки. Ее просили этого не делать, но она машинально взяла их со стола. Мы сразу же отреагировали. Она пошла в мою сторону, и один из наших людей встал и последовал за ней, чтобы не упускать тарелки из виду. Когда она поравнялась со мной, я встал, забрал у нее тарелки и сразу же разложил их по отдельным пакетам. На ее лице отчетливо читалась мысль: «Что, черт возьми, эти иностранцы задумали?», только наверняка в куда более грубой форме.
Обед, пиво, кофе. Вилка, ложка, стакан, чашка. Когда они закончили, один из наших людей проконтролировал, что эти двое вышли из ресторана, как и планировалось. Кроме того, другому человеку было поручено проследить за подозреваемым до его дома, чтобы убедиться, что у него не возникло никаких подозрений.
Надев перчатки и маску, я подошел к пустому столу и принялся упаковывать посуду, предварительно убрав остатки еды (отдельным ножом) с тарелок и протерев стакан и чашку от жидкости. В общей сложности я упаковал десять предметов.
Мы направились прямиком в отель, не переставая снимать все на камеру. В номере мы установили купленный в местном магазине холодильник с замком. Он предназначался исключительно для хранения образцов – они должны были лежать в нем, пока мы не поедем в аэропорт. Замок освобождал от необходимости охранять холодильник оставшиеся два дня, что было весьма удобно. Я сделал пометки в своем блокноте, записав хронологию всего произошедшего в течение дня.
Только после этого мы отправились отпраздновать успех операции за ужином. Прежде мне уже доводилось собирать образцы ДНК, но я никогда не делал этого тайком, и то, что нам удалось собрать, казалось огромным успехом. Особенно с учетом того, что подозреваемый не особо любил выходить из дома, что значительно ограничивало наши возможности.
Посуду с образцами ДНК мы привезли в Великобританию в сумке-холодильнике. Как и планировалось, она была сразу же отправлена в лабораторию, которая любезно согласилась открыться в субботу утром, чтобы принять образцы.
В конечном счете работа была выполнена на славу. Я был доволен и гордился профессионализмом своей команды.
Меня лишь немного разочаровал полицейский, который просил нас раздобыть образцы ДНК, позвонивший неделю спустя. Оказалось, что проведенная по предоставленным нами материалам экспертиза исключила того человека из списка подозреваемых, который он возглавлял.
Я передал эту новость коллегам. Мы сделали полезное дело, сняв с него подозрения, и теперь расследование могло сосредоточиться на других зацепках. Порой исключить кого-то не менее важно, чем подтвердить вину, но я знал, что после всех приложенных усилий мы были бы гораздо довольнее, если бы удалось изобличить в подозреваемом преступника.
Разочарование усиливало и то, что на выполнение задания было потрачено невероятно много денег. Мы потенциально могли поймать злостного преступника и раскрыть сразу два убийства. Нам это не удалось, но теперь расследование могло сосредоточиться на других подозреваемых, так что результат определенно был положительным для всех.
Помимо удовлетворения от проделанной работы я втайне испытал и чувство облегчения. Я не стал тогда говорить об этом своим ребятам, но понятия не имел, насколько можно было полагаться на порядочность местной полиции. Я подозревал, что совсем нельзя, но не собирался узнавать. В странах вроде той, что мы посетили, многие полицейские в небольших городах получают мало, особенно рядовые сотрудники. Преступник в бегах, приехавший из другой страны, первым делом постарался бы найти кого-то, кто предупредил бы, если бы кто-то начал о нем расспрашивать, и платил бы за это.
Однажды я уже сталкивался с подобной ситуацией в другой стране: приходилось не только думать о человеке, за которым мы вели наблюдение, но и оглядываться по сторонам, чтобы убедиться, что за нами самими никто не следит.
Камбоджа – определенно одна из самых удручающих стран, в которых мне только довелось побывать – такого масштаба бедности и насилия над детьми я больше не видел нигде. Дети здесь считаются товаром, который можно обменивать и продавать. Я оказался в этой стране, чтобы выследить и снять педофилов, регулярно прилетающих из Великобритании в поисках жертв, и встретиться с людьми, занимавшимися торговлей детьми. Уже в начале поездки не было никаких сомнений, что местная полиция сообщила о нашем прибытии. Не желая рисковать оказаться за решеткой из-за нарушения неприкосновенности частной жизни людей, которых мы выслеживали, ни я, ни оператор не собирались спорить с враждебно настроенной группой охранников, которые нас остановили и окружили.
Мы понятия не имели, были ли это на самом деле охранники или же полиция под прикрытием. Они потребовали показать, что успел снять оператор и очистить карту памяти – в противном случае угрожали забрать оборудование и уничтожить его. Мы охотно выполнили их требования: в видеокамере было предусмотрено две карты памяти, между которыми оператор мог переключаться. Мы сказали, что еще ничего не сняли, и оператор, переключившись с одной карты памяти на другую, показал, что на ней ничего нет. Они так и не узнали, что у нас остался весь отснятый материал.
Чтобы встретиться с торговцами детьми в Камбодже, я изменил внешность и взял другое имя. Задолго до полета решил, что мне нужен другой, но как можно более естественный внешний вид, поэтому отрастил волосы и покрасил их в рыжий цвет, отпустил