– Ох, Клэй, – беззаботно воскликнула мадам Лорна. – Тебя-то я не заметила.
Ну и обманщица. Она прекрасно меня видела. Потому так и накинулась на мужа – публичные выступления были её страстью.
Мадам Лорна налила в кружку крюшон[3] и залпом опустошила её. Она предложила и мне глоточек, но я покачал головой.
– Слыхал, сколько деньжищ заработал на этом пойле мерзавец Джеймс Пимм? – спросила она. – Моя мать знала его. Полное ничтожество. Начинал с продажи устриц прямо на этой улице. А потом придумал это, – мадам Лорна со звоном поставила на прилавок бутылку с жидкостью янтарного цвета. – Так и разбогател!
– Наверное, неплохой напиток, – сказал я, когда мадам Лорна налила себе вторую кружку.
Она выпила крюшон и скривилась.
– Гадость, конечно. А где твои друзья-разбой ники?
– Работают, – ответил я, присев на табурет. Я вынул шкатулку с картами Таро из кармана до сих пор влажной куртки и показал мадам Лорне. – Хочу продать их. Может, кому-то из ваших посетителей будет интересно?
Разумеется, я говорил не о посетителях таверны, а о группе глуповатых женщин, для которых мадам Лорна раз в неделю проводила спиритические сеансы. Лёгкое дуновение ветерка, слегка качающаяся штора, потухшая свеча – и они начинали визжать как сумасшедшие, уверенные, что это покойные родственники пытаются поговорить с ними.
«Трость и фрак, богатый дурак. Кудри с помадой, ума маловато», – любил повторять Старый Сэл. Судя по рассказам мадам Лорны, он был абсолютно прав. Чем больше у человека денег, тем меньше у него мозгов.
Мадам Лорна взяла деревянную шкатулку и внимательно изучила её содержимое.
– Неплохо, – наконец сказала она. – Но мои клиентки слишком порядочны, чтобы нести домой подобные вещи. Мужья могут заподозрить неладное.
– Ну и дурак же я, – пробормотал я. – Даже не подумал об этом. Они ведь приходят к вам тайком, да?
Мадам Лорна кивнула.
– Представляешь, какой будет скандал, если люди узнают, что какая-нибудь графиня или герцогиня встречается с женщиной вроде меня?
Я убрал шкатулку в карман и встал.
– Попытаю удачи в Уайтчепеле. Возможно, там…
ТА-РА-РА-РА! БО-БОМ! БО-БОМ! БО-БОМ!
– Что за шум? – воскликнула мадам Лорна. В ту же секунду дверь таверны распахнулась, и в зал вбежал мальчик. От спешки у него раскраснелось лицо, а на лбу выступили капельки пота.
– Цирк приехал! – задыхаясь, выкрикнул он. – Там верблюды! Слоны! Клоуны! И… и…
Мальчика переполняли эмоции. Он замер на несколько секунд, пытаясь подобрать слова и поведать о потрясающем событии, прежде чем побежать дальше.
Через пару мгновений я уже был в толпе, идущей по Чипсайд-роуд в сторону цирка. Первым, что я увидел, была огромная повозка золотого и красного цвета, запряжённая шестёркой белоснежных лошадей. Их головы украшали разноцветные перья.
Колёса повозки, с узорами и спиралями между спиц, были размером с меня. На бортах красовались нарисованные львы и слоны с изогнутыми хоботами.
– Вот это да, – воскликнул кто-то у меня за спиной. – Постарались на славу.
– Они с севера, – пояснил другой. – Ездят повсюду со своим выступлением, но в Лондоне впервые. Когда повозка приблизилась, я сумел разобрать название:
Необычайный цирк
Смита и Спэрроу.
С 1789 года.
Неожиданно раздался детский голос:
– Смотрите! Слоны!
– Чёрт побери… – пробормотал я. Я бывал на разных представлениях, но никогда не видел таких огромных слонов. В высоту они достигали пяти, а то и шести метров, их кожа была цвета дыма, на спинах алели попоны. Каждый слон – а я насчитал целую дюжину – вёз разодетого жонглёра, удерживающего на кончике носа яркий мячик.
За слонами шли верблюды, горбатые существа с дурным характером. Своими козлиными бородками и морщинистыми глазами они напоминали напыщенных банкиров.
– А это ещё что? – спросила женщина, стоявшая рядом со мной.
Замыкала красочное шествие повозка, такая же огромная, как и первая, только синего с серебристым цвета. В ней была гигантская клетка с тёмными прутьями, внутри которой стоял человек в длинном сверкающем плаще. Он что-то выкрикивал и бросал в толпу разноцветные афиши.
Я поймал одну.
Вторник, 29 июня 1880 г.
Необычайный цирк
Смита и Спэрроу
представляет:
Величайшие братья-акробаты Рожковы,
Киото, грациозная Стальная стрекоза,
Мусто, шпагоглотатель.
Суббота, 17 июля 1880 г.
Впервые перед публикой
Северный дикарь,
Последний живой волк
Соединённого Королевства!
– Что тут написано? Что? – настойчиво спрашивал мальчик, перепачканный сажей. – Я не умею читать!
– Здесь написано, что в цирке есть волк, – ответил я. – Последний живой волк Соединённого Королевства.
– Враки это всё, – фыркнула торговка картофелем, стоявшая рядом. – Волки вымерли триста лет назад!
– Лишь бы собрать побольше деньжат, – добавил точильщик. – Выведут крупного пса, уж поверьте.
– Волк? – переспросил мальчик. От удивления у него отвисла челюсть. – Там правда так написано?
Я кивнул.
– Ты веришь? – спросил он.
Прежде чем я успел ответить, моё внимание привлекла женщина, едущая позади синей повозки верхом на муле. Это была худая старуха, одетая в красное с ног до головы. В ушах и на запястьях блестело золото. Рядом с ней шла темноволосая девочка лет тринадцати. Она пританцовывала под звуки бубна.
– Цыганка, – прошептала торговка картофелем, перекрестившись. – Не смотрите ей в глаза. Они могут навести порчу одним взглядом.
– Что за чушь, – возразил точильщик. – Всего лишь старуха, увешанная дешёвыми побрякушками.
Возможно, мужчина был прав. Я смотрел, как циркачи исчезают за собором Святого Павла. Может быть, старуха просто выглядела как цыганка? Но неважно. В любом случае я, похоже, нашёл покупателя для карт.
Должен признаться, кроме надежды на удачную сделку меня охватило огромное любопытство. Я видел волков лишь на гравюрах, украшавших витрины типографий. Одна мысль о том, что где-то поблизости находится этот зверь, привела меня в восторг.
– Последний живой волк в Соединённом Королевстве… – пробормотал я, бросив взгляд на афишу. – Кто знает, правда ли это.
Был лишь один способ проверить.
2
Алый шатёр Необычайного цирка Смита и Спэрроу возвышался возле Вестминстерского моста. Его окружали разноцветные повозки. Я остановился, поражённый количеством людей. Помимо артистов, легко узнаваемых благодаря костюмам и раскрашенным лицам, десятки рабочих и подмастерьев собирали металлические конструкции, передвигали повозки, разгружали мешки. Я сразу заметил и, признаюсь, добрых пять минут с открытым ртом разглядывал прекрасную девушку с миндалевидными глазами и чёрными волосами, собранными в пучок. Она шла по верёвке, натянутой между двух повозок.
«Должно быть, это и есть Стальная стрекоза, о которой говорилось в афише», – подумал я, не спуская с девушки глаз.
Наконец я пошёл дальше и вскоре снова замер (пусть и по другим причинам) перед мускулистым артистом с пышной бородой и шпагой в руках.
Не меньше двадцати сантиметров шпаги скрывались у него во рту. Это был Мусто, шпагоглотатель.
«Поторопись, Клэй, – мысленно сказал себе я, перелезая через забор. – Найти здесь цыганку будет непросто».
Я не ошибся. Меньше чем за полчаса я собрал пару тычков от недружелюбных рабочих, подозрительный коричневый комок грязи под каблуком сапога и немало недобрых взглядов мужчины, сидевшего верхом на лошади. Возможно, он охранял цирк.
Цыганки не было. Что уж говорить о волке.
Я прислонился к куче ящиков