Тогда Ильдрас следка подтолкнул Даргана локтем и сказал:
– Расскажи ему новости.
– Ах, новости. – Выражение лица Даргана на миг приобрело язвительное выражение. Он сказал Луну: – В долину пришли Скверны.
Лун изумленно уставился на них. Но Ильдрас лишь скривил рот, а лица остальных приобрели либо веселый, либо скучающий, либо раздраженный вид. Двое мальчишек, снимавших шкуру с туши травоеда, покатились со смеху, зажимая себе рты руками, и одна из женщин шикнула на них. Лун решил, что это один из тех случаев, когда он просто не понимал чувства юмора корданцев. Решив не озвучивать первые несколько ответов, которые пришли ему в голову, он сказал:
– Почему вы так решили?
Дарган кивнул в сторону другого старейшины:
– Такрас видел одного.
Такрас – старик с большими выпученными глазами, из-за которых он всегда казался немного сумасшедшим, – кивнул:
– Одного из предвестников, большого такого.
Лун закусил губу, чтобы его лицо не дрогнуло, и попытался сделать вид, что задумался. Очевидно, община решила не возражать Такрасу. Существа, которых корданцы называли предвестниками, на самом деле являлись большими кетелями. Они были самыми крупными особями из всех Сквернов. Если бы хоть один побывал рядом с лагерем, Лун бы его почуял. Его смрад витал бы в воздухе и ощущался бы в речной воде. Эти твари невообразимо воняли. Но Лун не мог рассказать об этом корданцам. И еще: если бы Такрас подошел к большому кетелю достаточно близко, чтобы его увидеть, тот бы его съел.
– Где?
Такрас указал на запад.
– Я видел его со скалы на краю леса, откуда видно ущелье.
– Он с тобой говорил? – насмешливо выпучив глаза, спросил Вардин.
– Вардин, – укоризненно сказал Дарган, но было уже поздно.
Глаза Такраса гневно вспыхнули.
– Ты смеешь дерзить старшему! – Он вскочил на ноги. – Что ж, оставайтесь глупцами. Я знаю, что я видел.
Он затопал прочь, скрывшись между шатрами, и все вздохнули. Ильдрас протянул руку и, по-видимому, с упреком толкнул Вардина в плечо. Лун промолчал и не стал хмуриться. Они ведь все равно потешались над стариком. Вардин просто не стал этого скрывать. Если Дарган не хотел, чтобы так получилось, ему самому не следовало столь откровенно высмеивать Такраса.
– Он сошел с ума, – сказал Кават, с мрачным беспокойством глядя Такрасу вслед. Кават был еще одним чужаком, хотя он жил здесь намного дольше Луна. У него была сверкающая бледно-голубая кожа, длинное узкое лицо, и посреди черепа шел хохолок из серых перьев. – Он поднимет панику.
Все корданцы лишь пожали плечами. Было непохоже, чтобы они собирались паниковать. Дарган прибавил:
– Все знают, что он слегка тронулся умом. Они не станут слушать. Но не нужно возражать ему. Это неуважение к его почтенному возрасту. – Всем своим видом показывая, что тема закрыта, он повернулся к Луну и произнес: – Теперь скажи нам, не видел ли ты в той стороне долины бэндоскоков? Думаю, их сезон уже почти подошел.
Когда Лун впервые нашел корданцев и был принят в их общину, Дарган выделил ему шатер, а вместе с ним Селис и Илейн. Луну очень хотелось иметь собственный шатер; собственно, именно ради этого он и присоединился к корданцам. К тому времени он уже давно путешествовал в одиночку, так что возможность спать в сухом, теплом месте, не беспокоясь о том, что его кто-нибудь съест, казалась слишком привлекательной, чтобы пройти мимо. И в действительности все оказалось так же, как он себе представлял. А вот к Селис и Илейн пришлось привыкать.
Когда он добрался до своего шатра, уже наступили сумерки и тени становились все гуще. У входа его встретила Селис, вышедшая наружу с пустым бурдюком в руках.
– Сколько тебя можно ждать? – резко сказала она и выхватила у него сверток с мясом.
– Даргану это скажи, – так же резко ответил Лун. Она прекрасно знала, что ему приходилось ждать, пока старейшины поделят добычу, но он перестал пытаться вразумить ее где-то через три дня после того, как корданцы приняли его в своем лагере. Он забрал у нее бурдюк и отправился к корытам, чтобы наполнить его.
Когда корданцы бежали из своего последнего города, многие юноши остались прикрывать отступление и были убиты. Поэтому молодых женщин в лагере было гораздо больше. Корданцы считали, что женщины не способны прокормиться без мужчин, хотя Лун и не понимал почему. Он знал, что, например, Селис вполне могла сама догнать любого травоеда и забить его насмерть дубинкой, так что он не понимал, почему она сама не могла охотиться для себя. Но таков уж был жизненный уклад корданцев, и Лун не собирался его оспаривать. К тому же ему нравилась Илейн.
Когда он вернулся, Селис уже разложила мясо на плоском камне и разрезала его на порции. Илейн сидела на циновке у огня.
Илейн была красивой, хотя другие корданцы так не считали, и из-за отсутствия внимания с их стороны она стала тихой и робкой. Она была слишком высокой, слишком худой, а ее бледно-зеленая кожа отливала перламутровым блеском. Лун пытался объяснить ей, что в большинстве мест, где он жил раньше, ее сочли бы привлекательной и что все понимали красоту по-разному. Но она, похоже, так его и не поняла. Селис внешне была более типичной корданкой, коренастой и сильной, с переливчатой чешуей на щеках и лбу. Лун не знал, почему ей не посчастливилось оказаться с ним, но подозревал, что дело было в ее характере.
Лун отнес свое оружие в шатер и тяжело уселся на циновку рядом с Илейн. Она очищала зеленоплод – большой, похожий на дыню плод, который корданцы ели с чем угодно и в любом виде: жареным, вареным или сырым. После съеденной еще днем добычи Лун не успел проголодаться и должен был оставаться сытым еще примерно сутки. Но отказ принимать пищу в присутствии других был одной из первых ошибок, которые он совершил за свою жизнь, и повторять ее он не собирался. Однажды из-за этого его выгнали из уютного городка шелкопрядов Вартилт, и вспоминать об этом было до сих пор неприятно.
– Лун. – Илейн всегда говорила тихо, но на этот раз в ее голосе прозвучали нотки мучительной нерешительности. – Как думаешь, Скверны и правда здесь?
Конечно же, рассказ Такраса разлетелся по всему лагерю. Лун знал, что ему стоит повторить слова Даргана, но, посмотрев на Илейн и на то, как ее бледно-зеленая кожа посерела от страха, он просто не смог.
– Нет. Я охотился на открытой местности, прошел туда и обратно по всей долине и ничего не видел. И другие не видели.
Заворачивая мясо в листья бандана, чтобы положить его в угли, Селис сказала:
– Значит,