Я стоял у окна в квартире мертвой девушки и смотрел на лимузин мэра, который притормозил у обочины перед самым домом.

Шофер вышел и открыл заднюю дверцу. Великий Детектив появился.

Стояла ранняя осень, и листья больших вязов, стоявших вдоль улицы, опускались, кружась, на непокрытую голову Великого Детектива с копной спутанных каштановых волос. На нем был серый костюм со слишком длинными штанами, а в руках — небольшой черный портфель, содержащий, разумеется, необходимое для расследования криминалистическое оборудование. Рост его составлял приблизительно четыре фута, и было ему десять лет от роду.

Вчера в своем кабинете Малруни, шеф отдела убийств, по-ручпл мне это неприятное дело. На прошлой неделе я выиграл у него в шашки четырнадцать раз подряд. Подозреваю, что именно это обстоятельство заставило шефа отправить меня на дело, которым занимался лейтенант Ханнекер.

— Сержант Стэкпоул, — заявил шеф, хлопнув меня по плечу, с ухмылкой, расплывшейся вокруг сигары, — не мог бы ты завтра сопроводить сына мэра? Он хочет взглянуть на квартиру девицы Смит.

Я чуть не выронил изо рта сигарету.

— Не говорите мне, — сказал я, — что тощий маленький гений с огромным IQ бросил шахматы и занялся расследованием убийств!

Малруни кивнул.

— Он вступил в своего рода клуб любителей хлопьев для завтрака. Ну... ты посылаешь в огромном количестве пустые коробки "Крунчи-Вунчи"³² и взамен получаешь значок и набор инструментов для расследования преступлений.

— Отлично, — сказал я. — Почему вы не хотите, чтобы лейтенант Ханнекер занялся ребенком? Это его дело.

Шеф опустил все свои 250 фунтов на вращающийся стул и откинулся назад.

— Ханнекер слишком занят. Ты — единственный человек в участке, кому нечем сейчас заняться. Мэр Оглсби лично позвонил мне сегодня утром. Он хочет угодить парню. Говорит, будет считать личным одолжением, если мы позволим мальчику покрутиться в квартире несколько часов, чтобы он мог поискать улики.

— А что, если магистр Крунчи-Вунчи начнет вспарывать мебель в поисках плана атомной бомбы? — заметил я угрюмо.

— Ну, вот и договорились! — сказал Малруни, хлопнув по столу своей огромной ручищей. — Я знал, что ты не будешь возражать. Если он отобьется от рук, тебе самому решать, что делать.

— Тогда он у меня получит, — сказал я.

— Ох, ох, ох! — Малруни покачал головой и погрозил мне толстым указательным пальцем. — Теперь ты понимаешь, как нелегко с ним мэру в последнее время.

В прихожей возле кабинета шефа я столкнулся с лейтенантом Ханнекером.

— Ты-то мне и нужен, Стэкпоул, — сказал он. — Как зовут того скупщика, который заправляет ломбардом на Первой улице?

— Ты имеешь в виду Чарли Гримма?

— Точно! Помнишь его адрес?

Я нашел пустой конверт в кармане и наспех записал на нем имя и адрес Гримма.

— Все еще ищешь пропавшие драгоценности?

Он кивнул.

— Самое сумасшедшее дело из всех, над которыми мне доводилось работать. Мы даже не знаем, были ли драгоценности, а их розыск просто выводит меня из себя!

— Удачи, — буркнул я.

На следующий день я добрался до квартиры убитой девушки за полчаса до появления юного Оглсби, что позволило мне осмотреться на месте преступления. Я исследовал сейф, где мисс Смит, вероятно, хранила свои драгоценности. Создавалось впечатление, что его вскрыли отверткой.

Буквально за несколько минут до появления автомобиля мэра давно болтавшаяся пуговица оторвалась от моего плаща. Потребовалось несколько минут, чтобы разыскать ее на ковре. Я засунул пуговицу в карман брюк, затем подошел к окну, и в это время у дома остановился автомобиль. Когда дверной звонок задребезжал, я пошел вниз и открыл парадную дверь.

— Я — частный детектив Оглсби, — сказал юнец, небрежно продемонстрировав мне оловянный значок за отворотом своего пиджака. Он опустил портфель и протянул мне маленькую тонкую ладонь.

— Рад видеть вас, Оглсби, — сказал я. — Я — сержант Стэкпоул.

Он зацепил мой мизинец своим, встряхнул три раза нашими руками и, наклонившись ко мне, прошептал:

— Крунчи-Вунчи.

Я, должно быть, выглядел встревоженным.

— Это — секретное рукопожатие, — пояснил он, глядя на меня сквозь стекла очков в черной роговой оправе. — Вы должны сказать пароль.

— Не могу, — сказал я. — Я не член клуба. Я простой городской полицейский.

— О, — сказал он и усмехнулся. Один из передних зубов у него отсутствовал. — Ладно. Это дурацкий клуб — он главным образом для тех, кто мало что смыслит в уголовном расследовании.

Когда мы добрались до гостиной мисс Смит, юный Оглсби положил портфель и опустился на край одного из мягких кресел. Он соединил кончики пальцев и несколько раз мигнул.

— Давайте-ка посмотрим, что у вас есть, — сказал он.

Я расположился в одном из оставшихся кресел и пытался сохранить серьезный вид.

— Сказать особо нечего, — ответил я. — Ты уже читал, наверное, газеты.

— В газетах частенько опускают важные детали, — сказал он.

Я с трудом справился с приступом смеха, сделав вид, что закашлялся.

— Так и есть, — сказал я наконец. — А эта куколка — Розали Смит — она была маникюршей в отеле "Мейо". Жила здесь совершенно одна. Кто-то вошел в ее квартиру посреди ночи и задушил беднягу. Вор вскрыл металлический сейф в шкафу и взял то, что хранилось внутри, — скорей всего, ее драгоценности. Это, пожалуй, все.

Юный Оглсби серьезно кивнул:

— Как он вошел?

— Дверь он, похоже, открыл ключом. Подруга мисс Смит навещала ее тем вечером и оставалась до часа ночи. Когда она ушла, мисс Смит заперла дверь. Дверь так и оставалась запертой до следующего утра.

Он задал мне еще несколько вопросов. Все вопросы были по делу. Потом он сидел какое-то время, ничего не говоря, только теребил мочку левого уха.

— Я позаимствовал это у Нейланда Смита³³, — сказал он, посмотрев на меня поверх роговых очков.

— И что именно ты позаимствовал? — уточнил я.

— Такую привычку — теребить ухо, когда я думаю.

— А кто такой этот Нейланд Смит?

Он удивился:

— Вы никогда не читали о докторе Фу Манчу?

Я покачал головой:

— Для книг у меня нет времени, Крунчи-Вунчи.

— Меня зовут Максвелл Оглсби, — огрызнулся он,