Благодаря тому, что мама была учителем биологии, Таня легко поступила, легко выучилась, и уже собиралась стать акушеркой в местном, убогом по нынешнем меркам, фельдшерском пункте, когда мама позвала ее вечером вместе попить чаю, и сказала:
– Я говорила с Фаридой – нашим фельдшером.
– И когда мне можно приступать? – весело ответила Таня, радуясь, что сможет хоть немного улучшить их финансовое положение.
– Хоть завтра, только, Танюш, я думаю, не стоит тебе и начинать. Фарида сказала, что беременных у нас пара человек, да и то не очень благополучные. А зарплата зависит от количества этих вот будущих мамочек, – она заметила, что Таня решила ее перебить, но приложила ладонь ко рту, как это всегда делала, прося не помолчать. – У тебя вся жизнь впереди, и время должно работать только на тебя. В большом городе много вакансий с хорошей зарплатой. Мне моей зарплаты хватит, да и ты сможешь помочь, так что, давай. Не спорь. Я тут собрала немного – весной картошку продали, так и лежат деньги.
– Мам, ты же на телевизор новый собирала, – встала Таня, и решила говорить стоя, но мама, как всегда, спокойно, указала ей на стул, и она села.
– Ты же мудрая и здравомыслящая особа, я и не надеялась, что Бог мне подарок такой сделает – ни каких проблем с тобой не было. Так вот, ты мне там и на телевизор, и на стиральную машину новую быстро заработаешь. – она встала и достала из сумки, в которой хранились документы, небольшую пачку денег.
– Ну уж нет, – снова взбрыкнула Татьяна.
– А вот да, и не спорь. Этого хватит чтоб комнату снять, и на работу первый месяц ездить, и на еду, не шикарно, конечно, но ты и сама готовишь хорошо, в ресторанах поди не станешь есть, – она положила пачку на стол.
Больше эта тема не поднималась. Мама дала газету, где красной ручкой были обведены уже обзвоненные ею клиники, а еще, номер телефона девушки – внучки тети Фаины, она работала риелтором, и обещала подыскать жилье без лишних переплат.
Так Таня оказалась в Москве. А в бар она попала на пятый день своего испытательного срока – пригласила медсестра, у которой был день рождения. Когда им подали коктейли, и все восхищались удивительными цветами, Таня, сказала лишь одно:
– Я могу сделать так, чтобы коктейль был полосатым, ну… чтобы слои не смешивались, - она не понимала зачем это сказала, но бармен услышал.
– Как это? – спросил мужчина лет пятидесяти из-за барной стойки.
– Это химия, понимаете, плотность разных жидкостей, - начала Татьяна, окунувшись в свою любимую тему.
– Покажи, – открыл он для нее бар, и впустил в святую святых заведения.
И Таня показала несколько вариантов со свежевыжатыми соками, густыми от бешенного количества сахара, ликерами, и естественно, водкой.
– Хочешь здесь работать? – спросил мужчина серьезно.
– Да я же ни черта не понимаю в ваших этих коктейлях, – смеясь, ответила она.
– Этому можно научиться, и обучение я оплачу, а вот то, что ты показала, это будет загадкой всегда, даже для самого опытного бармена, что разливает по шотам за спиной, не глядя, понимаешь?
– Не… - не успела договорить Таня одну букву, как мужчина перебил ее.
– Я хозяин этого бара, как видишь, дела здесь идут не плохо, но мне не хватает вот такой фишки. Я в первые два месяца буду платить тебе… - он помялся, подумал, но назвал цифру в три раза выше зарплаты акушерки.
– Я подумаю, – обещала она, зная, что ни в каком баре она работать не станет, но культурно взяла визитку, и положила в сумочку.
Глава 2
Татьяна прошла испытательный срок и была хорошо принята не только главным врачом, но и всем коллективом – исполнительная и обязательная, аккуратная, всегда готовая помочь. На Татьяну можно было положиться во всем. У нее всегда были заполнены журналы, вовремя сделан обход, и трубку она брала со второго гудка. Врач, что был заведующим отделения с прошлого века, ценил подобного сотрудника.
Только вот, как это бывает, белая полоса не была широкой – через месяц позвонила мамина соседка:
– Танюша, приехала бы ты, мама то не больно хорошо себя чувствует, хоть и говорит тебе, что все хорошо – при мне говорила с тобой по телефону. Операция ей назначена, а очередь до морковкина заговенья. Ты же сейчас в Москве, почти врач, поди есть знакомства какие, – тараторила тетя Лида.
– Ой, а чего она молчит-то? Связей, тёть Лид, пока никаких, но придумаем что-нибудь, – сказав, повесила трубку Таня – говорить на работе по личным вопросам было нельзя.
Поменявшись сменами, а вернее, вытребовав свои смены от девочек, что должны были дней пять, она в выходные отправилась к маме. Выходные, чтобы оговорить с ней все дома, и четыре дня на решение вопроса в районной больнице.
Мама не обрадовалась ее приезду, долго отмахивалась, но Таня была как скала – надо, значит надо.
Через неделю она везла её в Москву. Диагноз был не особо страшен, как уверил ее врач, но операцию нужно было делать как можно быстрее – последнее он сказал только Татьяне, почти шепотом, и пожал плечами — очередь от него не зависела. Страх уже тогда начал подкрадываться, словно кто-то положил на плечи холодные ладони. Они гладили, успокаивали ее, но холод опускался все ниже по спине – Таня не верила в чудеса. Мама же наоборот – была уверена, что это ошибка, и она вполне могла бы вылечиться в районной поликлинике, да и операцию дождаться – не проблема.
Она нашла лучшего врача в нужной области, но тут обязательна была московская прописка, которую получить-то было, конечно, можно, только легко было нарваться на обманщиков – остаться без прописки и без денег.
Платная клиника приняла маму на дообследование – так Таня отдала последнее. Она брала смены одну за другой, но это были совсем не те финансы. Вариант с кредитом она оставила на потом, и рассмотрела заранее все предложения банков, решила влезть в эту кабалу только в случае крайней необходимости, а пока все возможные смены она брала с таким энтузиазмом, что казалось, решила доказать всем, что может справиться и вовсе одна.
– Гуль, у тебя нет тысяч пятьдесят? Мне на врачей маме нужно. Я и расписку напишу, и отдать постараюсь побыстрее, – просила она сотрудницу, с которой сработалась, и даже сдружилась, как ей показалось. Коренная москвичка явно имела больше шансов на хоть какие-то запасы денег.
– Ты