В стоицизме же я нашел рациональную, дружественную к науке философию, включающую в себя метафизику с духовным измерением и имманентно открытую для любых «ревизий». Но самое главное, эту философию можно с успехом применять в реальной жизни. Стоики жили по принципу универсальной причинности: все в мире случается не просто так, и процессы во Вселенной идут по естественным законам. Они верили не в трансцендентные чудеса, а в то, что мир устроен согласно логосу (это может быть интерпретировано как универсальный разум, Бог и даже так называемый «Бог Эйнштейна», суть которого в том простом и несомненном факте, что природа познаваема через причину).
Главный плюс стоицизма — это (однозначно) его практичность, хотя и другие отличительные особенности стоической системы не менее важны. Стоицизм родился и всегда воспринимался как форма поиска пути к счастливой и осмысленной жизни. Бо́льшая часть ранних сочинений этого учения была утеряна, почти все фундаментальные тексты относятся к периоду Поздней римской Стои (так называлась стоическая школа). И все они представляют собой образец ясного мышления. Эпиктет, Сенека, Музоний Руф и Марк Аврелий говорят с нами на простом языке, который так непохож на загадочные буддийские тексты и витиеватые иносказания раннего христианства. Одна из моих любимых цитат того же Эпиктета весьма наглядно иллюстрирует эту земную практичность: «Смерть — неизбежная необходимость[2]… Я имею в виду, куда мне убежать от смерти?»
Отношение к смерти — одна из главных причин того, почему я обратился к стоицизму: эта философия предельно прямо и честно говорит о неизбежности окончания жизни и о том, как к нему следует подготовиться. Недавно мне исполнилось 50 лет, целых полвека, и это заставило меня глубоко задуматься над вопросами: кто я и что делаю? Как нерелигиозный человек, я захотел найти и некое руководство, которое помогло бы мне подготовиться к неминуемой смерти. Надо сказать, что благодаря достижениям современной науки и медицины продолжительность нашей жизни постепенно увеличивается. С годами все больше людей будут задаваться вопросом, что же им делать со своим существованием на протяжении тех несколько десятилетий, что у них останутся после выхода на пенсию. Но как бы мы ни распорядились смыслом нашей «продленной» жизни, мы должны подготовить и себя, и своих близких к тому, что наше сознание будет неизбежно угасать — как и наше уникальное присутствие в этом мире. Знание того, как умереть достойно, позволит нам не только достичь необходимого душевного и умственного спокойствия, но и подарить его тем, кто нас переживет.
Известно, что стоики посвятили немало сочинений тому, что Сенека называл главной проверкой человеческой личности и ее жизни. «Каждый день мы умираем»[3], — написал он в письме к Гаю Луцилию. Сенека напрямую связывал конечное испытание со всем предшествующим земным существованием: «Человек, не знающий, как достойно умереть[4], не сумеет и достойно жить». Жизнь для стоиков — текущий проект, и в его логическом, естественном завершении (смерти) нет ничего особенного: ничего, что могло бы вызывать страх. Эта точка зрения сразу же стала мне близка, ведь она позволила гармонично примирить два противоположных (и одинаково неудовлетворительных, на мой взгляд) подхода, которые предлагает современный мир. С одной стороны, в отношении стоиков к смерти отсутствуют фантазии о бессмертии, верить в которое нет ни научных, ни разумных оснований. С другой стороны, нет и секулярного пренебрежения или, что еще хуже, избегания мыслей о будущей смерти и исчезновении своей личности.
По этим и другим причинам стоицизм привлекает очень многих людей, так что я не одинок в своем стремлении возродить это древнее направление практической философии и адаптировать его к жизни в XXI веке. Каждую осень исследователи из Эксетерского университета в Великобритании проводят Стоическую неделю[5] — международное мероприятие и одновременно социально-научный эксперимент, в котором принимают участие тысячи академических философов, специалистов по когнитивной психотерапии и практиков стоицизма со всего мира. Кроме того, что на Стоической неделе людям рассказывают о стоицизме и его применении в повседневной жизни, на этом мероприятии можно еще и собрать систематизированные данные, чтобы установить, действительно ли практика стоицизма позволяет изменить жизнь к лучшему. Пока результаты носят предварительный характер (в будущем на Стоических неделях планируется использовать более сложные экспериментальные протоколы и бо́льшие по размеру выборки), но они обнадеживают. Например, участники третьей Стоической недели сообщили о 9 %-ном росте положительных эмоций, 11 %-ном снижении негативных эмоций и 14 %-ном повышении удовлетворенности жизнью всего после одной недели практики. (Это были первоначальные результаты, а последнее долгосрочное контрольное наблюдение за людьми, применяющими принципы стоицизма в повседневной жизни, подтвердило их.) 56 % участников также считают, что стоицизм делает их более добродетельными. Разумеется, эти результаты сделаны по «самозаявленной» выборке людей, которые интересуются стоицизмом и верят в обоснованность по крайней мере некоторых его положений и методов. Но факт того, что даже люди, уже довольно долго практикующие стоицизм, обнаруживают в себе такие большие перемены после всего лишь нескольких дней Стоической недели, должен у многих пробудить интерес к этому учению.
Между тем эти результаты вовсе неудивительны, ведь стоицизм — философский фундамент целого ряда методов доказательной психотерапии, в том числе логотерапии Виктора Франкла и рационально-эмоционально-поведенческой терапии Альберта Эллиса. Об Эллисе говорят, что «ни один другой человек — даже сам Фрейд[6] — не оказал большего влияния на современную психотерапию». Что касается Виктора Франкла, то он был австрийским неврологом и психиатром, пережил холокост и написал знаменитую книгу «Сказать жизни "Да!". Психолог в концлагере» (Man's Search for Meaning){2}. Этот волнующий и воодушевляющий очерк о человеческой стойкости можно рассматривать как современный пример применения стоической философии в жизни. И Эллис, и Франкл признавали важное влияние стоицизма на формирование своих терапевтических подходов, логотерапию Франкл характеризовал как разновидность экзистенциального анализа. Еще один убедительный пример применения стоицизма в жизни можно найти в мемуарах «В любви и на