Авторство этой молитвы приписывается американскому богослову Рейнгольду Нибуру, он включал ее в свои проповеди еще в 1934 году. Сегодня она используется в программах «Двенадцать шагов» общества Анонимных алкоголиков и в других подобных организациях. Между тем идею, которая лежит в основе молитвы, можно обнаружить в совершенно разных эпохах и культурах. Шломо ибн Габироль, еврейский философ XI века, выразил ее таким образом: «И сказали они[19]: во главе всего понимания лежит понимание того, что может быть и чего быть не может, и утешение в связи с тем, что не в наших силах изменить». Шантидева, буддийский мыслитель VIII века, также писал: «К чему печалиться[20], если все можно еще поправить? И к чему печалиться, если ничего уже поправить нельзя?»
Но есть и еще более древний вариант: «Из существующих вещей[21] одни находятся в нашей власти, другие нет. В нашей власти мнение, стремление, желание, уклонение — одним словом, все, что является нашим. Вне пределов нашей власти — наше тело, имущество, доброе имя, государственная карьера, одним словом — все, что не наше». Так начинается «Энхиридион» или «Краткое руководство к нравственной жизни» нашего проводника в мир стоицизма Эпиктета. Идея этого разделения была основополагающей и в учении Эпиктета, и в системе стоической философии в целом, начиная с Зенона.
Сходство между вышеописанными учениями из разных времен и культур свидетельствует о том, что влияние стоической мудрости могло быть гораздо шире, чем принято считать сегодня. Следы многих ключевых концепций стоицизма есть в других философских и религиозных традициях, включая иудаизм, христианство, буддизм и даосизм. Какие-то из этих параллелей являются результатом прямого или косвенного взаимовлияния, возникновение других можно объяснить схожестью независимых размышлений о человеческой природе и существовании. Хотя эта книга и посвящена стоицизму, мы будет постоянно сталкиваться с идеями, которые были предложены, заново открыты и подтверждены на практике людьми, жившими в разное время и в разных местах. Поскольку эти идеи действительно выдержали испытание временем, мы поступим весьма мудро, извлекая из них уроки и для нашей собственной жизни.
Не так давно, перечитав в очередной раз максимы своего мудрого учителя Эпиктета, я отправился прогуляться к римскому Форуму, а по дороге размышлял над словами философа. Неожиданно меня осенила мысль: «Эпиктет был не совсем прав, ведь он признавал за нами одновременно слишком много и слишком мало власти. Он считал "нашим" мнение, стремление, желание и уклонение, а тело, имущество, доброе имя, государственную карьеру и тому подобное называл "не нашим". Но это не так!» С одной стороны, мои взгляды находятся под влиянием других людей, и это влияние я получаю, когда слушаю этих людей, читаю их книги и обсуждаю с ними различные вопросы. Что же касается моих стремлений, желаний и уклонений, то многие из них возникают естественно, инстинктивно. Не в моей власти всецело искоренить их, я лишь могу наложить вето, когда дело доходит до их преобразования в действие. (Тут, словно бы в подтверждение этой мысли, мой взгляд остановился на восхитительном мороженом, выставленном на витрине кафе. Но, поскольку я не был голоден и такое количество калорий повредило бы моей фигуре, я прошел мимо.) С другой стороны, я могу заботиться о своем теле, занимаясь спортом и потребляя здоровую пищу, могу решать, что купить в рамках своих финансовых возможностей; могу создать себе доброе имя благодаря хорошим отношениям с коллегами, студентами, друзьями и членами семьи. Наконец, от меня зависит решение, занимать или не занимать государственную должность, — так же как и все мои последующие действия на государственной службе, если бы мое решение было положительным.
Я мысленно высказывал эти контраргументы своему античному учителю и вдруг осознал, сколько же во мне чванства, присущего, впрочем, многим людям XXI века. Разумеется, Эпиктет знал все это, он не страдал недостатком интеллекта и свои речи обращал к таким же умным людям, только его слова не были предназначены для буквального толкования. Не понимаю, почему это стало для меня столь удивительным открытием, ведь как ученый-философ я знал, что все тексты должны интерпретироваться и, чтобы точно понять мысль автора, нужно знать контекст. К счастью, отправившись на прогулку по римскому Форуму, я прихватил с собой первоисточник. Полистав страницы, я нашел вполне конкретный, хотя и метафорический ответ на свои возражения: «Но это как нечто такое[22], что мы делаем, когда дело касается плавания. Что в моей возможности? Выбрать кормчего, моряков, день, час. И вот обрушилась буря. Так какое же еще мне дело? Мое ведь исполнено. Это условие — дело другого, кормчего… Поэтому, если плыть невозможно, мы сидим, терзаясь, и беспрестанно выглядываем: "Какой дует ветер?" — "Борей". Какое нам дело до него? "Когда подует Зефир?" — "Когда будет угодно ему, милейший, или Эолу"»{3}.
Как видно из приведенного Эпиктетом примера, так называемая стоическая дихотомия контроля — когда одни вещи зависят от нас, а другие нет — в действительности признает три уровня нашего влияния на мир. Сначала мы принимаем определенные решения: ставим перед собой цель (морское путешествие) и выбираем лучшие, на наш взгляд, способы ее достижения (нанимаем опытных моряков). Далее мы понимаем, что далеко не всегда можем на 100 % реализовать задуманное. Например, услуги кормчего, которого мы собирались нанять, могут оказаться слишком дороги для нас или же мы все-таки наймем кормчего, а он заболеет. Наконец, есть обстоятельства, которые всецело находятся вне нашего контроля, и мы никак не можем повлиять на них. Это, например, направление и интенсивность ветров.
Во время работы над этой книгой со мной произошел случай, который прекрасно проиллюстрировал эту мысль Эпиктета. С одним из моих братьев мы решили слетать из Рима в Лондон на музыкально-философский фестиваль. В этой поездке практически все было под нашим контролем: мы подробно обсудили план действий и воспользовались авиакомпанией, которую выбрали для нас организаторы фестиваля (то есть с кораблем и кормчим все было в порядке). Но то, что случилось во время посадки в аэропорту Гатвик, полностью выходило из-под нашего контроля. Самолет уже опустился довольно низко, была отчетливо видна посадочная полоса, когда двигатели вдруг взревели, и лайнер начал стремительно набирать высоту. Пассажиры заволновались, а капитан сообщил по громкой связи, что из-за «транспортной проблемы» мы сделаем разворот и заново зайдем на посадку. Это деликатное объяснение оказалось эвфемизмом: в действительности мы едва не сели на самолет, который рулил по нашей посадочной полосе! Я узнал о происходящем