– Меня больше интересует автомобиль, который стоял возле отеля, – перебил его я.
– Разве там был отель?
Тут я понял, что продолжать разговор не имеет смысла, и попросил Щенка перезвонить, как только он что-нибудь вспомнит.
Сразу по завершении этого разговора объявилась Бритт-Мари Линдстрём. Она как раз что-то снимала в окрестностях Сольвикена.
– У вас там, кажется, ресторан? – спросила Бритт-Мари.
– Ну… – замялся я, – вообще-то, это ресторан моего приятеля Симона Пендера… А сам я непонятно чем здесь занимаюсь…
– Не уверена, что у меня получится отправить вам фотографии по мейлу. Но ноутбук при мне, и я смогу показать их вам на мониторе, если пригласите на чашечку кофе.
– Сейчас я не дома. И мне потребуется чуть больше часа, чтобы туда добраться.
– В десять вас устроит? Я буду со своей напарницей.
Я сказал «о’кей» и вернулся на кухню.
Арне и девочка уже поели. Он разгадывал кроссворд, а она что-то рисовала в блокноте.
– Не представляю, что делать дальше, – признался я Арне. – Где искать Бьёркенстама в Мёлле? Я пытался найти адрес в Сети, но там ничего нет ни о нем, ни о жене, как ее… Агнете. Они ведь только что переехали, возможно, еще не успели зарегистрироваться.
– А что, Мёлле – такой большой город? – удивился Арне.
– Нет, совсем небольшой.
– Тогда поезжай, поговори с народом. Потолкайся в гавани, всегда найдется кто-нибудь, кто знает.
– Хорошая идея, – согласился я. – Сейчас у меня встреча с фотографом, это она снимала Бьёркенстама возле отеля. Ну а потом сразу в Мёлле…
Стоило мне помянуть Бьёркенстама, как Эмма подняла глаза. Боль или страх – трудно понять, что в них было. Я обнял ее, попрощался с Арне и вышел к машине.
На часах было чуть больше восьми, но я уже понял, что нам предстоит пережить один из самых жарких дней нынешнего лета. Солнце накалило камень, превратив переулок в подобие духовки, а воздух дрожал и переливался всеми цветами радуги, как это бывает в фильмах про Лос-Анджелес. Не исключено, что слухи о глобальном потеплении не такая уж ерунда.
Чуть к северу от Мальмё меня осенило: Гари Полистер, вот кто играл тогда в защите «Манчестер юнайтед» вместе со Стивом Брюсом! Гимнастика для мозгов вообще полезная вещь. Арне разгадывает кроссворды, я вспоминаю составы футбольных команд.
В Сольвикене было так же жарко, как и в Андерслёве. Зато, добравшись до дома на этот раз, я не обнаружил никаких следов взлома. Ключ, правда, по-прежнему застревал в замке, но комнаты я нашел в том же состоянии, в каком оставил.
Я позвонил Эве Монссон и спросил, что новенького. Но она только что проснулась, и ей было нечем меня порадовать.
Спустившись в ресторан, я разогрел в духовке два багета, выставил на стол чашки, масло и начинку для бутербродов. Я как раз наливал себе кофе, когда на поднимающейся от моря лестнице показалась Бритт-Мари Линдстрём.
– Вы одна? – удивился я.
– Напарница осталась в машине. Она из тех, кто предпочитает мобильники живому общению.
В шортах цвета хаки, белой футболке и стеганом жилете с множеством карманов всевозможных форм и размеров – я называю такие фотокуртками – Бритт-Мари выглядела как истинный папарацци старой закваски.
Она водрузила ноутбук на стол.
– Я разговаривал со Щенком, но…
– Со Щенком? – удивилась Бритт-Мари.
– Простите, вообще-то, он Тим Янссон, но коллеги называют его Щенок… по крайней мере, я его так называю…
Бритт-Мари кивнула, как будто действительно что-то поняла. Потом открыла крышку и включила ноутбук.
Не прошло и минуты, как на мониторе появились интересующие меня фотографии.
Всего четыре штуки. Первая – исходный снимок Якоба Бьёркенстама на фоне белого джипа. Остальные так или иначе представляли собой увеличенное изображение автомобиля. Разобрать номерной знак, несмотря на все старания Бритт-Мари, ни на одном из них не представлялось возможным: мешал стоявший поперек дороги мотоцикл.
При этом мне показалось, что за рулем внедорожника кто-то сидит.
На двух снимках толстяк с сигаретой смотрел в землю, чуть скосив глаза. На третьем он глядел прямо в камеру. Тогда у него еще не было красной отметины на щеке. Очевидно, она появилась позже.
– Вообще-то, я надеялся разобрать номер, – робко напомнил я.
– Понимаю, но я сделала все, что в моих силах, – ответила Бритт-Мари.
Она была брюнеткой и носила короткую стрижку с косой челкой. Круглое лицо с мягкими чертами выглядело вполне дружелюбно. Оторвавшись от монитора, Бритт-Мари кивнула в сторону гавани и залива Шельдервикен:
– Здесь так красиво! Вот так бы и сидела тут с вами до самого вечера…
– И что вам мешает?
– Делаем рекламу мороженого.
– Обычная летняя работа, – рассудил я.
– Именно этим я и занимаюсь каждое лето на протяжении последних сорока лет. – Она вздохнула. – Да, в следующем году мне стукнет шестьдесят и я выйду на пенсию… Надеюсь, газета доживет до этого времени. Разные ходят слухи: что кто-то собирается нас купить, что мы превратимся с бесплатную листовку, что будем существовать только в Интернете…
– С газетами сейчас положение сложное, –
