Изабелл издала тихий стон удовлетворения, и этот звук привел в полную боевую готовность его естество. О господи! Если она станет издавать такие же звуки, занимаясь с ним любовью, возможно, этот брак окажется не таким уж ужасным. Даже несмотря на то, что ему ничего не известно о его супруге. Только то, что она сдержанна, красива и спокойна.
Эдакая грациозная кошечка, которой хочется ласки.
— Мне показалось, что церемония прошла хорошо.
Она впервые заговорила с ним первой.
Николас откашлялся и продолжил работать щеткой, хотя волосы уже были расчесаны идеально.
— Да. И свадебный завтрак был выше всяких похвал, — сказал он и мысленно обругал себя за бессмысленную реплику.
— Я не знала, что вы знакомы с герцогом Резерфордом, — продолжила Изабелл. — Его супруга — весьма необычная женщина, вы не находите?
Руки Николаса замерли.
— Герцог — один из моих лучших друзей, а его супруга — удивительно благородная и очень милая женщина. — Он не собирался говорить резко. Это вышло ненамеренно. И плечи Изабелл немного ссутулились, словно он нанес ей удар.
— Я не хотела оскорбить вас, ваша светлость, — неуверенно пробормотала она.
— Николас. Едва ли стоит называть меня «ваша светлость». Ты ведь тоже «ваша светлость». Это может привести к путанице.
— Хорошо, Николас. — Она подняла глаза и взглянула на его отражение в зеркале. — А я…
— Изабелл, я знаю. — Он положил щетку на туалетный столик и протянул ей руку ладонью вверх. — Пойдем в постель, Изабелл?
Она покорно кивнула, встала и положила руку на его ладонь. Николас повел ее к кровати. Он почувствовал аромат ее волос, уловил очертания нагого тела под ночной рубашкой, имевшей довольно-таки целомудренный покрой, но сшитой из полупрозрачной ткани и потому возбуждающей воображение. Возбуждение усилилось.
Пальцы Изабелл заметно дрожали.
— С тобой все в порядке?
— Да, ваша… Николас. Я в порядке. — Ее голос тоже дрожал.
Они подошли к кровати, и Изабелл подняла глаза. Ошибиться было невозможно. В ее прекрасных темных глазах затаился ужас.
Николас нахмурился.
— Ты совсем не в порядке, Изабелл.
Он усадил ее на кровать и остановился перед ней. Кровать была такой высокой, что ноги девушки, имевшей отнюдь не маленький рост, свисали, не касаясь пола.
Она упорно не смотрела на него. Ее взгляд был устремлен вниз, и Николас даже подумал, что ковер в спальне, пусть даже очень красивый, не требует такого пристального внимания.
Он опустился перед ней на колени и взял ее руки в свои.
— Что не так? Скажи.
Изабелл, наконец, подняла глаза. В них был страх? Вина? Беспокойство?
— Что я должна вам… тебе сказать?
— Что ты беспокоишься из-за нашей первой брачной ночи. — Он замолчал, не в силах подобрать нужные слова. Раньше ничего подобного ему делать не приходилось. Кроме того, для него был новым и другой аспект ситуации: впервые женщина не желала с ним соития. Николас решил не ставить жену в известность, что до нее все женщины с радостью отправлялись с ним в постель и были довольны. Вместо этого он попытался ее успокоить. — Я никогда… то есть я хотел сказать, что не сделаю ничего, что ты не захочешь.
Она снова опустила глаза. Возможно, ей все же очень нравится ковер. Николас выбирал его сам. Ковер был красивым — на розовом фоне крупные красные розы.
— Теперь я принадлежу вам… тебе, и ты можешь делать, что пожелаешь… Николас.
Новоявленный герцог ощутил гнев.
— Я никогда не принуждал женщин, Изабелл, и не намерен начинать со своей жены.
— Это мой долг, — проговорила она убитым голосом.
Его возбуждение не выдержало такого удара. Оно уже и без того уменьшилось, когда Николас осознал, что Изабелл, в отличие от него, не горит желанием заняться любовью, а теперь исчезло вовсе. Но чем еще можно заняться в первую брачную ночь? Уйти в свою комнату и завалиться спать?
Николас встал и огляделся. Впрочем, он и так знал, что здесь есть. Сам выбирал каждую мелочь.
— Извини, я ненадолго тебя оставлю. — Изабелл так и не оторвала глаз от ковра.
Николас вышел в коридор, а оттуда — в свою комнату. Он не желал напоминать супруге, что их комнаты смежные, и между ними есть дверь. Тогда она, вероятно, рухнет на ковер, чтобы было лучше видно.
— Ваша светлость! — воскликнул камердинер, вскочив с кресла, в котором мирно дремал.
— Можешь не вставать, Миллер, — отмахнулся Николас. Он получил Миллера вместе с титулом, поскольку его прежний камердинер неожиданно решил вернуться в деревню. — Я зашел за… вот этим. — И он взял с прикроватного столика газету.
— Я могу разгладить ее, если хотите, ваша светлость.
— Не надо, и так сойдет. Так я возьму ее?
— Конечно, ваша светлость. — Миллер выглядел совершенно сбитым с толку. Судя по всему, от прежнего обладателя титула бедолага получал только жесткие приказы.
Николас похолодел, представив, что этот неотесанный мужлан, прежний герцог, мог провести первую брачную ночь с Изабелл. А потом его охватило бешенство — он вспомнил, как прежний герцог настаивал, чтобы она принадлежала ему.
— Через мой труп, — пробормотал он, выходя из комнаты. Перед дверью в спальню жены он немного помедлил, стараясь придать своему лицу успокаивающее и дружелюбное выражение. Никогда в жизни ему не приходилось успокаивать и проявлять дружелюбие к женщинам в постели, поэтому Николас понадеялся, что не выглядит идиотом.
Он вошел в комнату и убедился, что молодая жена сидит в точности в той же позе, в какой он ее оставил, и смотрит на ковер.
— Изабелл, я кое-что принес. Нам это сегодня пригодится. — Он поморщился, осознавая, что она могла его неправильно понять, и добавил: — Этим мы можем заняться вместе. — Проклятье, опять не то! — Если не возражаешь, пересядь, пожалуйста, в кресло. — Он указал ей на одно из пары кресел, стоящих в углу комнаты у окна.
Изабелл привыкла подчиняться. Она послушно встала и пошла именно к тому креслу, на которое ей указали. Почему-то все шло не так, как говорила ее мать.
Прежде всего, она была не в постели, а именно там, насколько ей было известно, мужчина и женщина вступали в близкие отношения. Кроме того, ее муж был вовсе не похож на похотливое животное, которое, получив от нее все, что ему нужно, могло тут же заснуть.
Вообще-то говоря, она не могла не признать, что он был с ней необычайно добр. Она ждала совсем не этого. Судя по тому, как он смотрел на нее, как расчесывал ее волосы, он намеревался ее соблазнить.
И если бы она не нервничала так сильно… Но ведь у нее так много поводов для волнений! Она совсем не знала будущего мужа, боялась допустить какой-нибудь промах во время церемонии и завтрака, опасалась, что теперь, когда ее нет в родительском