Грифф пожал плечами.
— Насколько мне известно, теперешний герцог оспаривает это решение, но, судя по всему, законность — или незаконность, как тебе больше нравится, — на твоей стороне.
Николас нахмурился.
— А как получилось, что обо всем первым узнал ты, а не я?
Брат, похоже, растерялся.
— Но ведь поверенный явился в дом, когда тебя не было, а я был. И я сразу отправился тебя искать, подумав, что ты захочешь узнать об этом сразу.
Да. Все верно. Его брат был в их общем доме и, безусловно, занимался чем-то в высшей степени достойным. А он проводил время здесь в компании сразу трех женщин легкого поведения. Разумеется, это тоже можно считать достойным занятием и утверждать, что все остальные мужчины в мире заблуждаются, ухаживая за женщинами традиционным способом, однако едва ли с этим кто-то согласится.
Николас уже не впервые задумался о том, как получилось, что они с братом такие разные. И, тем не менее, они очень близки. Грифф чувствовал себя абсолютно счастливым, уткнувшись носом в книгу. А он, Николас, испытывал подобные ощущения, только уткнувшись носом в женскую грудь. Лучше в две.
Его старшие сестры — обе замужние — тоже были до мозга костей респектабельными особами, но они были его сводными сестрами, так что не считается.
Он повернулся к женщинам, которые теперь занимались друг другом, и ощутил укол вожделения, увидев, что именно одна делает другой, в то время как третья смотрит полными вожделения глазами.
— Прошу прощения, дамы, но появилось срочное дело, требующее моего внимания.
Все три женщины подняли на него глаза. Их лица выражали откровенное разочарование. Та, что сидела в середине — кажется, ее звали Салли, — промурлыкала:
— Вы уверены, милорд? Ваш друг может ненадолго к нам присоединиться.
Николас покосился на брата, физиономия которого приобрела устрашающе багровый оттенок. Если цвет станет еще на тон темнее, Грифф сможет слиться с обивкой дивана.
— Мне очень жаль, что мы не можем остаться, дамы. Нам действительно необходимо уйти. — Он не хотел без необходимости конфузить невинного Гриффа. Мало ли, какая неприятность могла с ним произойти.
Не дожидаясь ответа, Николас взял брата за локоть и вывел его из комнаты. По пути к выходу он дал несколько монет хозяйке заведения.
— Вы так рано? — удивилась она, убирая деньги в карман. — Надеюсь, мы скоро увидим вас снова, милорд.
Николас покачал головой.
— К сожалению, я вряд ли вернусь. По крайней мере, в ближайшее время. Похоже, я унаследовал герцогский титул.
С этими словами он распахнул дверь и вышел в туманную ночь. Брат следовал за ним по пятам.
Из неопубликованного романа с продолжением
Повелительницы Тайн
— Мисс Джейн? Вы ждете лорда Арбутнотширстона?
Леди подняла голову от книги, лежавшей у нее на коленях.
— Да. А кто вы?
Она несколько мгновений его рассматривала и отметила мрачное выражение лица, чернильно-черные волосы, тонкие губы и повадки хищника. Их взгляды встретились.
Его глаза напоминали два черных колодца, в которых невозможно было разглядеть дна. Она непроизвольно вздрогнула.
Мужчина не ответил, просто сел рядом с ней на скамью. Он положил руку на спинку, и теперь она едва не касалась Джейн. Девушка нахмурилась и слегка подалась вперед.
Вокруг них полно народу. Она в безопасности. Или нет?
— Кто вы? — повторила она.
— Я принц Лагордонза. А вы будете моей невестой.
Принцесса и негодяй
Глава 2
— Вы слышали новость? О герцоге Гейдже?
Мать Изабелл поджала губы.
— Мы ничего не слышали. Если ты собираешься распространять беспочвенные сплетни, Мария…
Тетя Изабелл возбужденно подпрыгнула на стуле, отчего ее многочисленные кудряшки, падавшие на лоб, тоже подпрыгнули. Ее глаза горели от восторга.
— Это вовсе не беспочвенные сплетни, Джейн. Оказывается, герцога Гейджа нет. — Мария, тетя Изабелл, всегда носила очень широкие юбки с оборками вдоль подола. Если она совершала резкие движения, оборки тоже слегка приподнимались.
— Как это нет? — Тон Джейн, матери Изабелл, был раздраженным, нетерпеливым и властным. Типичным для нее.
— Я говорю, герцога Гейджа нет. Ты что, не слышишь?
Изабелл уколола палец вышивальной иглой. Она ничего не говорила, более того, почти не дышала. Неужели это значит…
— Как это может быть? Как это герцога Гейджа нет, если он есть? — возмутилась Джейн. — Честно говоря, трудно поверить, что мы с тобой сестры. Ты — самое глупое существо на свете.
Мария застыла и сжала губы. Кудряшки тоже застыли.
— Если хочешь услышать новости от кого-то другого, можешь продолжать меня оскорблять. Но не удивляйся, если твои драгоценные планы относительно твоей драгоценной дочери потерпят крах, поскольку ее жених — шарлатан. — Она кивнула с видом победительницы. — Что тогда будет?
«Тогда я не выйду за него замуж, — подумала Изабелл, — и слава богу». Вслух она эту мысль не озвучила, поскольку, строго говоря, вопрос был обращен не к ней. Она покосилась на мать, лицо которой утратило свою обычную надменность и приобрело более человеческое выражение.
Да, новость неожиданная. Даже ее мать несколько растерялась, пусть даже и ненадолго.
На Изабелл было очень красивое платье. Она всегда была прекрасно одета и умело причесана, и у нее имелось все, что требуется будущей герцогине. Как будущая герцогиня, она сейчас сидела рядом с матерью и вышивала, хотя предпочла бы гулять с сестрой в парке или заниматься любым другим делом, кроме ненавистной вышивки.
— Ну, расскажи, — процедила Джейн.
Ее тетя, в отличие от своей сестры никогда не умевшая держать язык за зубами, снова возбужденно подпрыгнула.
— Говорят, что было проведено какое-то расследование в отношении родословной герцога, из-за правового спора — я точно не знаю, какого именно. И в семье герцога обнаружилось что-то сомнительное, лишающее его права на герцогский титул.
Изабелл хотелось завизжать от радости, или крепко обнять тетю, или хотя бы забегать по комнате вприпрыжку, размахивая руками. Но она не сделала ничего из перечисленного, позволила себе только глубокий вздох и продолжила вышивание. Возможно, герцог больше не герцог, но мать останется ее матерью навсегда, и она будет недовольна, если дочь поведет себя неосмотрительно.
Мать встала и жестом велела Изабелл тоже встать.
— Мы должны выяснить, что происходит. Твой отец разберется.
Изабелл почувствовала, что дрожит, правда, она не была уверена, от чего именно — от радости, возбуждения или шока. Перед ней, как красивейшая манящая драгоценность, замаячила возможность обретения свободы, отмены брака с герцогом, и осталось только протянуть руку и взять ее. А свобода для нее была дороже всего на свете, желаннее любого редчайшего бриллианта. Дело в том, что свободы у Изабелл никогда не было, ни одно мгновение своей жизни она не чувствовала себя свободной. А бриллианты для леди, занимающей ее положение в обществе, являлись относительно доступными.
Мать окинула ее свирепым взглядом, словно это Изабелл была виновата в том, что герцог больше не герцог. Изабелл очень хотелось сказать матери, что будь у нее волшебная