— Я сделаю, что смогу, — сказал он. — Я знаю, как ты трудился, — он опустил ладонь на мое плечо и сжал, подбадривая. От этого мне стало только хуже.

Я не успел задуматься, как исправить ситуацию, в дверь позвонили. Двоюродный дед Реймонд прибыл рано. Я плелся за папой в коридор, но не доверял своему самообладанию, так что не пошел вниз.

Тенор папы и сухой бас деда доносились снизу. Как всегда, дед Реймонд сразу перешел к делу.

— Нам пора поговорить о Финнегане.

— Он наверху…

— Только вдвоем.

Папа не мог спорить с этим властным тоном, ведь дед Реймонд на самом деле озвучивал законы Конфедерации с девятью другими членами внутреннего Круга. Некоторые рамки не могли пересечь даже в семье.

Их шаги приближались, стучала трость двоюродного деда. Напоказ — крепкий старик двигался без проблем. Чтобы меня не прогнали приказом, я юркнул в соседнюю гостевую комнату.

От щелчка закрывшейся двери кабинета я вздрогнул. Было бы просто даже для меня сделать чарами бетон немного тоньше, чтобы доносились голоса. Я бы не стал даже думать о подслушивании, но они собирались говорить о моей жизни.

Я сел на перину кровати и прижал бледные ладони к красно-коричневой стене. Я перебрал в голове заученные строки, выбрал кусочек из греческой пьесы. Я забормотал ее, чтобы магия проникла в частички бетона под обоями. Во рту появился привкус мела.

Из-за стены стало слышно голос деда.

— …определенные ожидания от магического исполнения. Мы не хотим поставить его в положение, в котором он опозорит нас.

Я скривился.

— Не думаю, что это будет проблемой, — напряженно сказал папа.

— Он — твой сын. Понимаю. Но нужно оставаться реалистами. Комитет рассмотрит данные о нем в Академии, на основании этого и моих слов выберет ему карьеру. Я и не хочу, чтобы предложение оспаривали.

— Мы не можем устроить ему особую проверку, чтобы узнать, можно ли развить его способности?

Дед фыркнул.

— А ты разве лишал его шанса за эти шестнадцать лет? У него был шанс засиять.

Я закрыл глаза, ощущая жаркую волну стыда. Папа ответил так тихо, что я не разобрал слова.

— Помни, какой сложной стала ситуация, — сказал Реймонд. — Снова шумят фракции против магов. Мы слишком долго не добивались решительных побед за границей. Важно, чтобы вся Конфедерация и семьи Круга в частности выглядели компетентными. До этого… может, удалось бы найти решение приятнее.

— Мы подводили общество намного чаще, когда работали в тайне, — сухо сказал папа, будто этот аргумент он повторял уже много раз.

— Но тогда простаки не смогли бы противостоять нам. Или нападать по причине, которая им показалась. Твой отец…

Я отодвинулся раньше, чем он закончил. Мой дед был его козырем во всех политических спорах с отцом. Вскоре после Разоблачения младший брат Реймонда, Эдвард, был убит на публичной конференции, ставшей бунтом против магии.

Папа говорил о нем как о герое. Реймонд говорил о нем как о жертве ошибочных принципов.

Я брел по комнате и заметил вспышку неестественного цвета за окном гостевой спальни. Нахмурившись, я подошел к стеклу.

Ветви вяза снаружи отчасти скрывали спираль разноцветных искр, сиявших на голубом небе. Это явно было магией.

Я не помнил, чтобы говорилось что-то о выставке. Технически магию можно было использовать и как рекламу, пока это не нарушало законы, но большое любительское заклинание на публике было редким явлением. Что это было?

Любой повод уйти от Реймонда и его унизительных оценок казался хорошим. Я поспешил к входной двери и вышел на августовскую жару. Лучше всего будет видно с перекрестка 81-й улицы и Мэдисон Авеню.

Я остановился на углу среди едких выхлопных газов машин и вытянул шею. Мой рот раскрылся, и тревогу внутри смело волной восторга.

Спираль, которую я увидел из окна, была хвостом огромного змееподобного дракона, парящего в небе. Его яркая бирюзовая чешуя потемнела до фиолетового на брюхе и пылала оранжевым на кончиках крыльев и макушке. Иллюзия летала вокруг облака, цвета менялись, будто переливаясь на солнце.

Дрожь магии добралась до моих ушей, попала на язык, на мою кожу, пульсируя в такт с танцем дракона. От ощущения в груди возникала боль, похожая на тоску по дому.

Такое колдовство требовало не только большой силы, но и четкого управления навыком. Слушая магию, я знал, что никогда не создам что-то хоть наполовину такое сильное.

Движение на Мэдисон Авеню замедлилось. Потрясенные лица смотрели из окон на небо. Если меня дракон потрясал, я не мог даже представить, каким дракон казался для неволшебных.

Они не заметили мелкое колдовство, пролетевшее мимо меня: чье-то письмо с оценкой. Я поежился от предвкушения, но не было ясно, кому оно предназначалось. В этой части Восточной стороны маги обитали еще задолго до Разоблачения, да и все мы, кому исполнилось шестнадцать в последний школьный год, получим сегодня письмо.

После слов двоюродного деда о том, что меня ждало, я предпочитал смотреть на дракона.

Бодрый голос прозвенел рядом со мной:

— Вот ты где! — Приша закинула тонкую коричневую руку на мои плечи. — Глазеешь на небо?

Я ткнул локтем свою лучшую подругу.

— Это того стоит.

Приша посмотрела на дракона.

— Ах, я могла бы такое вытворить, если бы хотела.

— Я бы посмотрел на это, — сказал я бодрым тоном. Приша любила делать вид, будто она не творила огромную магию, просто потому что ей не было дела до этого. Может, только я и знал, что она переживала, сильно переживала из-за того, какой ее видели люди, чего они от нее ждали. Хоть Матуры были старыми богачами, новая магия у них появилась недавно. Приша первой проявила хоть какой-то талант. У остальных на нашем потоке в Академии магия сплеталась из их рода, так было и у меня.

В один из горестных моментов Приша сказала мне, что лучше делать мелочи, но хорошо, чем пытаться сделать что-то большое, не справиться и видеть их оскалы, будто они с самого начала знали, что ты не вытянешь. Если учесть, сколько книг я утащил из библиотеки Академии, чтобы полистать их в своей спальне — потому что все в Академии считали, что у Локвуда все должно получаться без проблем — мне было не сложно посочувствовать ей.

— Наверное, Избрали кого-то? — я кивнул на небо. — Неплохой способ отпраздновать.

— Есть варианты получше, — сказала Приша.

Он нотки напряжения в ее голосе я посмотрел на ее лицо. Она беспокоилась? Она была в верхней половине на всех предметах, пусть и не первой. Колледж принимал разное количество новичков каждое лето, но они всегда забирали около двух третей учеников одного года в Академии. Она попадала.

Я не успел сказать это, Кэллам Гири вышел из здания напротив нас. Длинные тощие ноги несли крепкое туловище и почти квадратную голову с редкими рыжеватыми волосами — облик соответствовал его характеру.

— Что тут такое? —