Ослепительный желтый

покров, бурное море осени

рассыпает цветы уходящего

мира, дары возрожденью.

В укрытии теплых по-летнему

дней ночи с морозной

проседью

продлевают порочную жатву

Стивен Слотер

(стихи из сборника «Златоуст»)

Почему- то этот день -день, когда мне впервые сказали «нет», - запечатлелся в памяти в мельчайших мучительных подробностях. Духота в машине Джеймса, мягкая потертая обивка сиденья под моей ладонью, кричащее (великолепие разноцветных листьев за окном, багряные дубы, в точности повторяющие цвет его волос. Ком в горле - моя ярость. Настоящая ярость. Я не злилась целую вечность.

Целую вечность я получала все, что хотела.

Ярко- красное солнце коснулось верхушек деревьев, а я по-прежнему была не в настроении. Студенты группками по двое-трое начали возвращаться в общежития. Некоторые шли поодиночке, опустив глаза, засунув руки в карманы или придерживая лямки рюкзаков. Легкая добыча -таким юным одиноким душам трудно вдали от семьи и друзей, и музыка заполняет всю их жизнь. Они светились разными оттенками синего, светло-зеленого, цвета морской волны - цвета моих глаз. Если бы после моего предыдущего ученика прошло больше времени, я, быть может, и соблазнилась бы, но я все еще чувствовала себя сильной, непобедимой.

А вот и Джеймс с тремя приятелями. Неправильно. У моей добычи нет друзей, музыка - главное в их жизни. Такие, как он, не должны ладить с людьми. Даже пытаться не должны. Я бы усомнилась, он ли это, несмотря на уже знакомую короткую рыже-каштановую стрижку и уверенную до развязности походку, но яростное желтое пламя внутри него кричало: «Музыка-музыка-музыка». Желтый - мой любимый цвет.

Я чуть не бросилась к нему, чтобы заставить принять сделку. Или покалечить его. Посильнее. Была у меня парочка исключительно интересных мыслей на эту тему…

Спокойно. Возьми себя в руки.

Вместо этого я, невидимая, пристроилась за Джеймсом с приятелями. Думаю, если бы кому-то пришло в голову внимательно посмотреть в правильном направлении, меня можно было бы заметить, но никто не сообразил. Сейчас вообще мало кто о нас думает, хотя другие феи рассказывали мне, что раньше все было иначе. Те немногие, кто оглядывался, ощущая мое присутствие, видели только вихрь осенних листьев, летящих вдоль тротуара. Это я - невидимый холодок в сумерках, неощутимый комок в горле, непрошеная слеза, вызванная давно забытыми воспоминаниями.

По дороге девочки отделились и свернули к своему общежитию, парни остались вдвоем. Я смогла подобраться ближе, настолько близко, что сияние Джеймса отражалось от моей кожи; хотелось прикоснуться к нему и вытащить из его головы яркие нити музыки. Ну почему он отказался?

Джеймс и оставшийся паренек, главной отличительной чертой которого была невинная улыбающаяся физиономия, разговаривали о бытовом травматизме. Круглолицый приводил статистику смертей, вызванных опрокидыванием торговых автоматов.

- Неужели люди тянут автоматы на себя? Не верю, - сказал Джеймс.

- Я смотрел видео, - ответил круглолицый.

- Полагаю, все это - дело рук ангела-мстителя, который толкает автоматы на жлобов, не способных примириться с потерей денег. - Джеймс быстро изобразил толчок, паническое выражение лица и звук, как будто что-то раздавили. - Сечешь? Когда автомат в следующий раз съест твои пятьдесят центов, просто смирись.

- Вот только следующего раза не будет.

- Ты прав. Смерть помешает людям воспользоваться полученным уроком. Прошу вычеркнуть последнюю реплику из протокола. Пусть люди знают: трагедии, происходящие из-за торговых автоматов, суть не поучительные примеры, но естественный отбор в действии.

Круглолицый рассмеялся, потом взглянул куда-то мимо Джеймса:

- Слушай, там какая-то девчонка на тебя смотрит.

- Они всегда на меня смотрят, - ответил он, однако все равно развернулся и взглянул мимо меня на кого-то другого. Желтое сияние вспыхнуло ярче, сжалось, а потом выплеснулось в мою сторону. Но его глаза нашли не меня, а бледную черноволосую девицу, которая как привидение стояла под фонарем, нервно дергая лямку рюкзака.

Джеймс изменившимся голосом обратился к круглолицему:

- Слушай, ты иди, я тебя через минуту догоню. Мы с ней раньше учились вместе.

Избавившись от приятеля, Джеймс направился к девице. Вокруг нее вились тонкие ниточки оранжевого цвета, как паутина из тянучки. Пожалуй, она стала бы хорошей ученицей… но я люблю молодых симпатичных мужчин.

Джеймс храбро заговорил уверенным, шутливым тоном, хотя я уловила смятение, царившее в его мыслях.

- Привет, псих, как дела?

До противного хорошенькая девица (терпеть не могу привлекательных особ моего пола) улыбнулась в ответ, а потом горестно сморщилась. Гримаса ее не испортила - черт побери!

- Я шла к себе, а потом… Решила взглянуть, как этот фонтан смотрится с подсветкой.

Ну да, конечно. Пришла, чтобы увидеть его, просто не хочешь признаваться. Отлично. Прекрати кокетничать.

Джеймс чуть наклонил голову в мою сторону, как будто что-то услышал, и я отпрыгнула подальше. В ответ на мое резкое движение девица подняла глаза и, нахмурившись, будто заметила меня, посмотрела в мою сторону. Проклятие. Я нагнулась и притворилась, что завязываю шнурки, как обычная студентка, которую все видят. Она не опустила глаза вслед за мной - значит, все-таки не заметила. Наверное, у нее есть какие-то способности ко второму зрению. Неприятная особа.

- Ди, - позвал Джеймс. - Земля вызывает Ди. Планета Ди, прием! Хьюстон, у нас проблемы со связью. Ди, Ди, прием!

Ди перевела взгляд с меня на Джеймса и с усилием моргнула:

- Ах да, прости. Я не выспалась.

Чудесный голос; наверное, она неплохо поет. Я прекратила притворяться, что завязываю шнурки, и не спеша направилась к фонтану, чтобы укрыться в воде. За моей спиной Джеймс что-то сказал Ди, и она рассмеялась с ощутимым облегчением, как будто давно не слышала ничего смешного и теперь была рада узнать, что юмор до сих пор существует.

Я улеглась в фонтане - когда я невидима, я не мокну - и сквозь рябь посмотрела в темнеющее небо. В воде я чувствовала себя в безопасности, совершенно незаметной, полностью защищенной.

Ди и Джеймс подошли к краю фонтана с сатиром и стали прямо надо мной, рядом, но не касаясь