— Оставьте нас, — распорядился судья.
Дверь опять хлопнула, и я осторожно приникла к щелочке между дверцами шкафа. За столом сидел судья, и вид у него был до невозможности умный. Мне захотелось фыркнуть, но я сдержалась, потому что перед столом стоял Димак (сесть ему не предложили) и потирал бока, гримасничая и показывая, как он страдает от ослиного нападения.
— Имя? — отрывисто спросил судья, обмакивая гусиное перо в чернильницу и начиная что-то писать на грубом листе бумаги.
Перо заскрипело так, что у меня даже зубы свело.
— Димак Мэлори, — ответил мужчина, обвинивший меня в мошенничестве.
— Род занятий? — последовал новый вопрос.
— Торговец.
— Чем торгуете?
— Да чем только придется, — поняв, что его суда пригласили не по головке гладить, Димак перестал гримасничать и нахмурился.
— Вы обвиняли женщину на рынке в колдовстве, — судья отложил перо и посмотрел на допрашиваемого — пристально, блеснув темными глазами. — Потрудитесь объяснить, в чем суть обвинений. Вы сказали, она вас обманула?
— Провела, как мальчишку, колдунья проклятая, — буркнул Димак. — Только вряд ли вы мне поверите. Зря я это затеял, ваша честь. Но очень уж я разозлился, когда увидел эту бабищу. Если бы не этот осёл, придушил бы стерву.
— Попробуйте рассказать, — невозмутимо сказал судья. — А там решим — верить или нет.
— Я её в прошлом году встретил, — начал Димак, и по его тону было ясно, что он едва сдерживается, чтобы не сплюнуть. — Вернее, она сама меня нашла. Я тогда… подторговывал кое-какими редкими вещичками. Это теперь на мулов перешел, а год назад у меня другое дело было налажено… И все клиенты — важные-важные…
— Чем торговали? — перебил его судья.
— Пряностями, — ухмыльнулся Димак.
Последовала долгая пауза, и я понятия не имела, почему судья так завис. Подумаешь — пряности. Было бы чему удивляться. Да их в каждой десятой лавке — мешками.
— И что женщина?.. — спросил Кроу, наконец.
— Пришла ко мне ночью, заплатила золотом. Вот только ведьма она и обманщица, ваша честь. И золото это — проклятое. Я его в сундук положил, а через пару недель увидел, что там пусто. Только осенние листья. Пригоршня осенних листьев.
— Занятная история, — протянул судья. — Заплатила золотом, а потом это золото украли? А причем тут женщина?
— В том-то и перец, ваша честь, — с досадой протянул Димак, — что не украли. У меня всё на десять замков запиралось. И собаки вокруг дома — как волки. Пропало это золото. Одни сухие листочки остались.
— Колдовство? — деловито спросил судья.
— Колдовство, — с отвращением ответил Димак.
— Когда, говорите, это было? — судья снова заскрипел пером, записывая показания.
— В начале осени. Наверное, в конце первой недели сентября.
Мне в щелку было видно, как судья резко вскинул голову, посмотрев на Димака, но сразу же опять уткнулся в свои записи.
— А что женщина у вас покупала? — спросил Кроу, обмакивая перо в чернила.
— Всё, что женщины обычно покупают, ароматическую древесину, — хмыкнул Димак и начал перечислять загибая пальцы: — алое, кедр, лимон, апельсин, корень розы и ириса, и ещё листья розы. Меня сразу это насторожило…
— Что именно? — спросил судья мягко, словно подталкивая допрашиваемого к откровенности.
— Что ей понадобились листья, — пояснил Димак. — Обычно женщины, которые хотят кого-то приворожить, просят розовые лепестки. А этой понадобились листья. Листья!.. — с отвращением бросил он. — Поймала она меня на этих листьях! Ведьма!..
— Сколько она вам задолжала? — спросил судья.
— Двадцать золотых.
— За траву и кору? — удивился Кроу.
— Что бы вы понимали в женских штучках, господин судья…
— Вы правы, понимаю не слишком много, — согласился тот. — Но пытаюсь. Прочитайте и распишитесь, — он придвинул к Димаку исписанный лист бумаги.
— Да я неграмотный, ваша честь, — отмахнулся Димак.
— Да уж не лгите, сударь, — в тон ему отозвался судья.
Помедлив, Димак делано рассмеялся и склонился над столом, перечитывая показания.
— Всё верно, — буркнул он, закончив читать.
Судья протянул ему перо, и Димак поставил внизу текста размашистую подпись.
— Значит, и правда дело нечисто? — спросил он, вытаскивая из-за пазухи шапку и надевая её на голову.
— Вам лучше этого не знать, — ответил судья, посыпая лист песочком, чтобы просушить побыстрее чернила.
— И то правда, — согласился Димак. — Ведьмы — это по вашей части, простому человеку лучше с ними не сталкиваться. А деньги мне вернут?
— Вернут, — коротко ответил судья и поднялся из-за стола и прошел к выходу, а следом потянулся Димак.
Теперь я не видела мужчин, но слышала, как звякнули монеты.
Потом наступила тишина, а потом Димак благодарно забормотал:
— Спасибо, ваша честь… Видать, и правда дело важное…
— Просто помалкивай, если не хочешь оказаться в королевской тюрьме. И лучше уезжай поскорее из этого города.
— Не беспокойтесь, ваша честь, — заверил его Димак. — Вот распродам своих мулов — и смоюсь отсюда, как карасик. И вот ещё что…
— Что?
Я услышала, как дверь открылась, а потом захлопнулась. Судья ждал. И я ждала, затаив дыхание в пыльном шкафу. Что там ещё, сударь мой Димак? Говори уже не тяни!
— Вы поосторожней с этой рыжей… — Димак таинственно понизил голос. — Она — мало того, что ведьма, ещё и с придурью.
Глава 2
Вся нечисть — в Тихий Омут
— С какой придурью? — строго спросил судья.
— Когда она забрала заказ, она не одна была… — начал Димак и замолчал, испытывая терпение.
Он явно чего-то ждал, и когда снова раздался звон монет, стало поянтно — чего.
— И кто же с ней был? — поинтересовался Кроу.
— С рыжей была ещё одна девица, — пояснил Димак. — Я её не разглядел, темно было. Но разговор их услышал. Девица вроде как упрекала рыжую за что-то, а та засмеялась и говорит, мол, не переживай, это не то, что ты подумала, ты всё равно моя единственная. Единственная! Это баба — бабе, ваша честь! Мне сразу это не понравилось. Надо было тогда вернуть этой обманщице все деньги…
— Ещё что-то? — спросил Кроу, прерывая его излияния насчет обманщицы Эдит.
— Пожалуй, нет, — Димак подумал, прежде чем ответить. — Хотя… приходил ещё один хмырь… Спрашивал, что купила эта рыжая. И просил продать ему то же, но у него денег не хватило.
— Хмырь? Кто-то ещё хотел купить траву на приворотное зелье?
— Ну что уж вы такими громкими обвинениями бросаетесь, — натужно засмеялся Димак. — Это всего лишь благовония, ничего особенного. А хмырь просил то же самое.
— Как он выглядел?
— Ничего особенного… Тощий, со злым лицом, и приехал на кляче…
Я чуть не запрыгала в своем шкафу.
Римсби! Графский сборщик налогов!..
Я была уверена, что это приходил он. Уже тогда он следил за мельничихой, что-то вынюхивал…
Судья выпроводил Димака, потом подошел к шкафу и распахнул дверцы.
— Это был Римсби! — выпалила я, отчаянно чихая. — Вы поняли, что это был Римсби?
— Вопрос только, зачем ему понадобилось приворотное зелье, — сказал судья, как-то странно оглядывая меня с головы до ног и обратно.
— Вопрос — зачем Эдит понадобилось приворотное зелье, — подсказала я. — До этого мы были уверены, что колдуном на мельнице был Бриско, но теперь становится