Я замешкался, озирая улицу с высоты седла. Вот, значит, тот город, где после распределения работала Дорис Крама? По сравнению с Большими Звездунами – дыра дырой. Почему девушка оказалась здесь? Не нашлось местечка получше или она тут пыталась скрываться… От кого? Есть ли тут связь с ее смертью? Подумать только, она всего на два года старше тех девушек, у которых мне случалось принимать экзамены. Интересно, получит ли кто-нибудь из выпускников работу именно в Хочеве? Или уже есть кто-то на примете? Гильдия должна следить за перемещениями своих членов, и, как явствовало из документов, которые мне предоставил магистр Бруно Черный, действительно отслеживала перемещение некромантов по стране и за ее пределами. Дорис Крама должна была в конце месяца писать в канцелярию отчет с приложением членских взносов. Если в конце этого месяца отчет не будет прислан, гильдия пошлет своего наблюдателя. Тот разбирается на месте, отвозит мэтру Бруно сведения о том, что в Хочеве есть вакантное место – и туда направляется первый же некромант, попросивший помочь ему.
Кстати, а от чего она умерла? И кому, кроме ее сменщика, была выгодна ее смерть?
В голове начал вырисовываться некий план, и я решил войти в «Три рака».
– Груви, вас только за смертью посылать! – приветствовал меня пра Михарь из-за столика.
– Настоящего некроманта никого никуда посылать не надо. Скорее, он сам способен так послать, что мало не покажется!
– Он еще и огрызается, – покачал головой инквизитор. – Что, глотнули местного воздуха? Осторожнее! В провинции он сильно попахивает скукой.
– Вы много времени провели в провинции?
– Достаточно, чтобы не успеть принюхаться.
– А вот по-моему, – я придвинул табурет, сел напротив, – это столица слегка дурно пахнет.
– Чем же? – на меня уставилась пара ясных холодных глаз.
– Властью, – не задумываясь, сказал в ответ. – Пороком. Силой. Ложью. Унижением.
– Хватит-хватит, я понял и признаю поражение, – инквизитор миролюбиво выставил ладошки. – Что будете пить? Я заказал «Букет семи трав».
– Это вино?
– Скорее, местная настойка на основе цветочного меда, если я правильно понял монолог трактирщика.
Тот, легок на помине, уже тащил кувшин, прижимая его к себе локтем. В руках, кроме того, он нес два стакана, тарелку с какими-то поджарками, ноздреватый деревенский сыр и хлеб. Ловко выставив все это на стол, погнулся в полупоклоне:
– Кролик сейчас будет доставлен, господа!
– А что, любезный, некроманты в вашем городе есть?
Трактирщик вздрогнул.
– Нек…нек…некроманты? – его глазки забегали из стороны в сторону, будто кто-то дергал за ниточки. – А…э-э…
– Так да или нет?
– А в-вам зачем?
– Да или нет?
По опыту знаю, что большинство местных жителей даже не ведает о том, что на соседней улице обитает некромант. Однако, если им надо найти представителя этой редкой профессии, находят дом с первой попытки. Вот и трактирщик замер, как парализованный, хлопая глазами и силясь изобразить мыслительный процесс.
– Не о том вы речь завели, брат, – мой сотрапезник тем временем разлил в стаканы темно-желтого цвета жидкость с характерным запахом меда, полыни и самогонки. – Давайте лучше спросим, не освободилось ли в последние две недели где-нибудь на окраине, желательно поближе к кладбищу, одинокого домика?
– Кк-кладбище? – заикаясь, пролепетал трактирщик. – А в-вам зачем?
– Так ты знаешь или нет? Подсказываю – в доме никто не жил, кроме его последнего обитателя. Чем жил, что делал… Никто не задумывался до тех пор, пока его обитатель не был найден мертвым.
– Обитательница, – счел нужным поправить я.
– Вас, что, бабы интересуют? – осенило трактирщика. – Нет, у нас все тихо. Бабы не помирали… Тем более, одинокие.
– Нам нужен адрес домика, где-то на окраине городка, где до недавнего времени обитала одинокая некромантка.
– Ах, этот, – заулыбался трактирщик, едва до него дошло, о чем речь. – Так бы сразу и сказали! По Вороньему переулку до конца проедете, а там направо дорожка такая… узкая. Справа – забор, слева – овраг. А как овраг минуете, так в двух шагах домик будет, как на ладони. И до кладбища рукой подать. Только не понятно, зачем он вам-то?
– Как это – «зачем»? – пра Михарь подмигнул мне. – Непотребствами всякими по ночам заниматься…
– Фу!
– Колдовать, жертвы приносить. Мертвых вызывать опять же… – начал с улыбкой перечислять пра. – А чем еще занимаются люди, попав в брошенное жилище? Там наверняка столько всякой всячины… Значит, до Коровьего моста?
– Да нет же! Вороний переулок! Шестой отсюда. То есть, вот как ратушу минуете, как мимо укреплений проедете, так шесть переулков и считайте.
– А ее уже похоронили? – задал я давно мучивший меня вопрос.
– Кого? Ратушу?
– Некромантку эту.
– Ну…э-э… почти.
По лицу трактирщика было видно, что он этого не одобряет.
– То есть как «почти»?
– Ну, так при храме она… того… до сих пор!
Ага, понятно. Обычно тела умерших, у кого нет близкой родни, или про родичей кого ничего не известно, выставляют в Храме Смерти на трое или пятеро суток, а все это время по округе рыщут посланцы от «смертников», дабы собрать хоть какую-то информацию. Вдруг этот неизвестный являлся наследником знатного рода и его гибель скажется на всей династии? Вдруг придется докладывать королю, что род такой-то прервался? Тогда его величеству надо решать вопрос с выморочными владениями – отдать близкой родне, забрать в казну или облагодетельствовать бесхозным замком своего вассала. А если умерший был иностранцем? А если исповедовал иную веру? А если он был колдуном? А если его разыскивали за совершенные преступления? А если… В общем, вопросов масса. И, пока не прояснится хотя бы часть, тело запрещалось хоронить.
Особенно настаивала на таком расследовании гильдия некромантов и в этом вопросе ее поддерживала Инквизиция. Неправильно захороненный покойник впоследствии мог восстать из могилы и натворить таких бед, что вам и не снилось. Поэтому городской некромант в обязательном порядке должен был провести над телом, назначенным к похоронам, обряд нейтрализации – просто так, на всякий случай. А если умер сам некромант и обряда проводить некому…
В общем, тело Дорис-Марджет Крама уже несколько дней дожидалось в храме Смерти, и не всем горожанам это нравилось. Мало того, что оно там, несмотря на все ухищрения монахов-«смертников» начинало банально разлагаться, так еще и кое-кто считал, что таким образом изгаляются над самим телом, проявляя неуважение к смерти.
– Ясно. А она в храме Смерти лежит или…
– Там. Где же ей еще быть? Где нашли, там и положили.
Мы с пра Михарем переглянулись. Это становилось интересным. Допив вино и не став дожидаться кролика – чему, судя по всему, трактирщик был только рад – мы покинули «Трех раков», отправившись разыскивать шестой по порядку Вороний переулок.
Мне здесь понравилось.
Домик стоял действительно на отшибе. Все прочие выстроились вдоль узкой – на одну телегу – улочки, как по линейке, так что заборы казались одним целым, и только он, последний в ряду, отступал от края