Как лендлорды Линчи были лучше многих других, но я хорошо помню, как они выгоняли со своей земли семью Мэри Дойл, фермерской дочери из нашего класса. Мисс Линч объяснила Мэри, что оставлять на участке тех, кто не платит ренту, было бы несправедливо по отношению к тем, кто упорно трудится, чтобы эту ренту выплачивать. «У лендлордов тоже есть долги», — добавила она. Мэри Дойл все время молчала, потупившись. Больше мы ее не видели.
— Этот ковер привезли из страны турков, — тем временем продолжала мама. — Его прислал кто-то из родственников Линчей во Франции.
— На самом деле его, наверное, привез контрабандой кто-то из родственников Кили в Коннемаре, — фыркнула Майра.
— Прошу тебя, не веди себя при мисс Линч так нахально, — сказала я Майре.
— Ей все равно. Это ее немного повеселит. Я ей нравлюсь. Она ведь моя крестная, в конце концов, — ответила Майра.
— Только потому, что ты родилась первой. И я не понимаю…
— Девочки, умоляю вас, — прервала нас мама. — Молли Кунихан может услышать.
— Это экономка, — объяснила я Майклу.
Майкл оставил Чемпионку с Деннисом и Джозефом, поручив им найти для нее свежую воду и немного травы.
— Скоро ей понадобится хорошее пастбище, — сказал он им.
Вошла мисс Линч и поздоровалась с нами. Ее каштановые волосы, как всегда, были зачесаны назад, а губы на гладком округлом лице плотно сжаты. Они с мамой были ровесницами, но мама, хотя тяжелый физический труд и оставил на ней свой отпечаток, все равно была намного привлекательнее ее — чего только стоили мамины волнистые белокурые волосы и голубые глаза.
— Мисс Линч, разрешите мне представить вам Майкла Келли, — сказала мама.
— Доброе утро, — ответила мисс Линч.
— Очень приятно с вами познакомиться, мисс Линч. Онора говорит, что вы очень хорошая учительница, — сказал Майкл. — Спасибо, что согласились встретиться со мной.
Мисс Линч кивнула.
— Я знаю Онору и Майру с рождения.
— А еще вы моя крестная, — вставила Майра.
— Все верно, — подтвердила мисс Линч. — Видишь ли, Майкл, когда миссис Кили работала у нас в девичестве, фамилия ее была Уолш. А Уолш, вероятно, произошло от Уэлш, или «уэльский», — выходцы из Уэльса были с нашей семьей, когда мы, нормандцы, пришли в Ирландию с Ричардом де Клером «Стронгбоу»[21]. Онора, он знаком с нашей историей?
— Я немного ему рассказывала, — ответила я.
— Онора помнит даты жизни и всех свершений ваших предков наизусть, мисс Линч, — вмешалась мама.
* * *О, я действительно хорошо знала анналы Линчей и то, как история их семьи вплеталась в историю Ирландии, начиная еще с времен, когда в 1171 году нас завоевал нормандский король Англии Генри II, присланный папой Адрианом IV, единственным англичанином, когда-либо сидевшим на троне Святого Петра, у которого хватило наглости заявить, что народ Ирландии — родины великих святых и ученых — разленился и что здесь необходимы жесткие реформы. Его нормандская королевская рать своими реформами вытеснила нас из нашей же страны. Земля, которая раньше принадлежала целому племени, туату, и где каждый имел свою долю, досталась одному нормандскому лорду, владевшему десятками тысяч акров, на которых ирландцы были лишь жалкими фермерами-арендаторами.
Мисс Линч находила замечательным, что нормандцы строили здесь каменные замки и большие церкви, а наша бабушка говорила: «Кто просил их все тут загромождать? Раньше у нас были только священные горы, чтобы на них молиться, да высокие холмы для наших обрядов, ярмарок и собраний. Мы выращивали богатые урожаи, охотились в громадных лесах, держали стада скота. Пока их не было, нам было гораздо лучше».
И все же нормандцы начали жениться на ирландских женщинах, как в свое время викинги, и называть себя ирландцами. А потом страдали вместе с нами, когда пришел Кромвель.
Кромвель. Настоящий дьявол вырвался на волю, чтобы кромсать наши тела и попирать наши души. Он устраивал резню, убивая женщин и детей, называя это богоугодным делом. Люди гибли без счета. Оставшихся в живых угоняли на запад, и никому из ирландских мужчин и женщин под страхом смерти не позволялось селиться восточнее реки Шеннон. Тридцать тысяч было продано в рабство в Вест-Индию. Но даже Кромвелю не удалось истребить нас всех.
Два столетия англичане, Sassenach, старались так или иначе убить в нас католиков, но мы каким-то чудом выжили. Мисс Линч рассказывала, что сейчас в Ирландии около девяти миллионов человек. Она называла это перенаселением и большой проблемой британского правительства. Но бабушка говорила иначе: «Это наша победа, и спасибо Господу за картошку. Им никогда не одолеть нас, пока у нас будет наша pratties». И тогда Линчи вернули себе власть.
* * *Теперь мама и мисс Линч ждали от меня представления. Мисс Линч догадывается, что мы с Майклом собираемся пожениться, и понимает, что нам нужна какая-то помощь от лендлорда, о которой мы не можем попросить напрямую как у равного себе. И за это одолжение с ее стороны мы должны «спеть ей песенку».
— Почему бы вам не поспрашивать Онору, как вы делали это на своих уроках? — предложила мисс Линч Майра и повернулась к Майклу. — Она всегда так бойко отвечала.
— Ну хорошо, — согласилась мисс Линч. — Сейчас проверим. Дай-ка подумать… В каком году мои предки построили церковь Святого Николая?
— В тысяча триста двадцатом, — ответила я.
— Правильно. Дай развернутый ответ.
— Она была построена на фундаменте более ранней церкви, которой управляли рыцари Ордена тамплиеров, — благодаря связям Линчей в ходе крестовых походов.
— Крестовых походов! — ахнула мама. — Подумать только.
— Назови нам одного очень важного посетителя этой церкви. — Мисс Линч обратилась к Майклу: — Это может тебя удивить.
— Это Христофор Колумб, — сказала я. — Его штурман, ирландец Патрик Магуайр, привел его в Голуэй, чтобы свериться со старинными картами, оставшимися после путешествия Святого Брендана в шестом веке. Некоторые утверждают, что Америку открыл как раз Брендан.
— Никогда такого не слыхал, — сказал Майкл.
— Сколько Линчей были мэрами Голуэй Сити?
— Восемьдесят четыре.
— Назови их.
Майра взглянула на меня и страдальчески закатила глаза.
— Пирс Линч, — начала я, но тут же умолкла, потому что в этот момент дверь кабинета открылась.
Вошел достопочтенный Маркус Линч, и мисс Линч затрепетала.
Как же — лендлорд. Мы все встали.
— А, сестры Кили, совсем выросли, — сказал он. — Уже не те маленькие девочки, которые украдкой проскальзывали по лестнице в нашу мансарду. Сидите, сидите.
Каким низеньким он казался рядом с Майклом. И ужасно старым — ему, вероятно, было уже под семьдесят. Белая борода и сюртук тонкого сукна, который распирало от приличного живота Линча и осознания