— Охотиться?
— Вы наверняка слышали о «Полыхающих из Голуэя», — продолжал Маллой. — Это компания джентльменов, которая развлекается тем, что преследует верхом собак, которые в свою очередь преследуют лисицу. Они еще обожают выряжаться и трубить в охотничий рог. Как дети, ей-богу. Не-зре-лость, крайне несдержанное поведение.
— А почему они называются «Полыхающие»? — спросил Джозеф.
— Есть две версии. Согласно первой, они, выпив не-ве-ро-ят-ное количество пунша с виски, устраивают дуэли и начинают палить вдруг в друга. А согласно второй, они как-то подожгли одну гостиницу неподалеку от Бирра, когда навещали там другую ватагу охотников. Каждая из этих версий может быть правдива — или даже обе.
— Вы, похоже, немало знаете о них, мистер Маллой, — заметил папа.
— Когда я был еще мальчишкой, мой отец работал у Пайка на конюшне. И я ему немного помогал. Что бы разного ни говорили про джентльменов, которым принадлежит ирландская земля, лошадей они действительно любят — однозначно. Дворянство может закрывать глаза на то, что Мерзавцы Пайки пристают к дочерям своих арендаторов, но если Пайки будут плохо обращаться со своими лошадьми, им этого не спустят. И старый майор, и его сын, молодой капитан, оба выезжают вместе с «Полыхающими». Именно Пайки со своими дружками в следующем месяце устраивают Голуэйские скачки на старой скаковой трассе у Паркмора.
— Куда я и выставлю свою лошадь, — сообщил ему Майкл. — У меня есть спонсор — мистер Линч.
— Что ж, очень пред-при-им-чи-во. На той трассе есть стены и изгороди, — сказал Оуэн Маллой, словно размышляя вслух. — Это называется стипль-чез[25] — еще с тех пор, как двое жителей Корка скакали наперегонки от церкви до церкви. В Паркморе любой мальчишка с конюшни умеет ездить верхом.
— Как и вы сами в свое время? — спросил Майкл.
— Да, как я, — ответил Маллой. — Я выиграл несколько скачек, пока одно падение не остановило меня.
— Падение? — переспросила я.
— Конечно, наездники падают все время, — подтвердил Маллой.
Выходит, Майкл может не только потерять лошадь, но и свернуть себе шею?
Тогда, может быть, ему не нужно вовсе…
Но еще до окончания этого вечера Оуэн Маллой согласился пустить Чемпионку на свое пастбище и сказал Майклу, что поможет потренировать ее перед скачками. Взамен Майкл прополет поля Оуэна и выделит ему что-то из своего выигрыша.
— До скачек осталось всего две недели, — заявил Оуэн. — Нас ждет большая работа. Начнем с завтрашнего дня.
— Чемпионка способна на это, и мы тоже, — сказал Майкл.
* * *Майкл и Оуэн проложили трассу на пастбище, огороженном каменными стенками, которые возвел еще прапрадед Оуэна Маллоя. Они уложили кусты дрока в высокие кипы, сложили кучи из камней, установили на два больших валуна перекладину — взятую у Джозефа клюшку для ирландского травяного хоккея, а также использовали в качестве препятствия сами ограждающие стены.
Они работали с Чемпионкой длинными летними вечерами, когда солнце и не думало садиться до десяти или даже до одиннадцати часов. В течение дня Майкл полол Оуэну поля с ячменем и овсом, а тот, со своей стороны, предоставил Майклу старый сарай, чтобы держать в нем Чемпионку и спать самому. До этого он ночевал в доме Майры и Джонни, и Майра была рада, что он уходит.
— Все, хорошего понемножку, Онора, — сказала мне Майра в тот день, когда Майкл ушел от них. — Мы с Джонни слишком долго ждали собственной кровати, чтобы переживать по поводу того, что нас может услышать Майкл, спящий на чердаке.
Майра обожала намекать мне на различные радости семейной жизни.
— Теперь мне понятно, почему по Барне бегает так много ребятишек, — сказала она, — хотя порой мне трудно поверить, что наши родители вытворяли то же, что и мы с Джонни.
— Я бы не стала их об этом спрашивать, Майра.
— Сама все поймешь, Онора.
— Думаешь, я смогу научиться этому так же легко, как ты?
— А Майкл Келли еще не целовал тебя?
— Нет.
— А ты хотела бы этого?
— Хотела бы. С самого первого момента, когда увидела его выходящим из моря. Он был такой улыбающийся, высокий, с синими глазами и этим мужским инструментом, который у него стоял так высоко и гордо…
Майра рассмеялась.
— В этом смысле с тобой все будет нормально, — сказала она. — Ты всегда была хорошей ученицей.
Она быстро приобняла меня, чего раньше почти никогда не делала.
— Майкл сказал, что купит мне книг, когда выиграет Голуэйские скачки. А еще он говорит, что ему будет доставлять огромное удовольствие следить за тем, как я читаю у огня.
— Так он ждет не дождется, когда сможет наблюдать, как ты читаешь у огня? Что ж, каждому свое.
* * *Через неделю я привела на тренировку бабушку. Мы уселись на одну из стенок самодельной трассы стипль-чеза. Бабушка выглядела встревоженной.
— Мне жаль, что Майкла так укачивает в море, — сказала она. — Нехорошо привлекать к себе столько внимания. Что мешает какому-нибудь солдату в красном мундире заявить: «Хочу лошадь этого католика, вот тебе за нее пять фунтов»?
— Нет больше такого закона, бабушка.
— Эти Sassenach никогда не позволяли закону вставать между ними и тем, что они хотят получить. А не мог он найти какого-нибудь пони в Коннемаре, чтобы проскакать на нем? Это самые разумные животные в этой стране, к тому же ни один лендлорд еще не отнимал их для себя.
— Пони не могут участвовать в Голуэйских скачках. И ты только взгляни на Чемпионку! Какая она сильная, правда, бабушка?
Было очень волнительно наблюдать за тем, как Майкл на скаку вытянулся вдоль шеи своей лошади. Как быстро она взмыла в воздух, а затем галопом ринулась к следующему препятствию. Это была отличная парочка.
Через некоторое время Майкл подъехал на Чемпионке к нам.
— Что вы думаете о ней, бабушка? — спросил он, похлопывая лошадь по шее.
— Она, конечно, curadh, чемпионка, — сказала бабушка.
— Curadh, — повторил Майкл. — Я не знал этого слова.
— Curadh — старое слово, обозначающее чемпиона. И это отличное имя для нее, — объяснила бабушка.
К нам подошел Оуэн Маллой. Он слышал слова бабушки.
— Имя Чемпионка подходит ей.
— Curadh, — поправила его бабушка.
— Лучше все-таки использовать английский вариант. Так будет проще для тех, кто будет делать ставки.
Бабушка окинула Оуэна Маллоя взглядом с ног до головы, и он не отвел глаз. Папа сказал, что Оуэн был одним из «всезнаек», которые знают о чем угодно — от парламентских выборов до брачных контрактов — и которые постоянно все анализируют и дают свои прогнозы.
Бабушке такие разговоры не нравились. «Мужчины любят думать, что они вносят в жизнь порядок, — обычно говаривала она, — что они контролируют происходящее. Но только женщины знают, что к чему».
Но в этот раз она лишь кивала, пока Майкл прогуливал Чемпионку