— Я ни тот ни другой. Честное слово, — заверил Майкл.
— Ты человек не оседлый.
— Я был оседлым и стану им вновь, — ответил он. — Я буду много и упорно работать. Онора ни в чем не будет нуждаться.
— Есть вещи, которые за деньги не купишь, — сказала бабушка. — Онора говорила тебе о нашей прародительнице, королеве Маэве?
— Она упоминала о вашем родстве.
— А она рассказала тебе о цене невесты Маэвы?
— Нет, бабушка, я не рассказала, — сказала я.
— Тогда это сделаю я. Fadó… — начала бабушка, усаживаясь на большой камень возле стены.
— Давным-давно, — шепотом перевела я Майклу.
Бабушка указала на невысокую каменную стенку рядом, и мы с Майклом уселись на нее. Бабушка кивнула в нашу сторону.
— Маэва была великой королевой и правила своим королевством справедливо. Она не чувствовала необходимости в муже, поскольку в те времена, по закону, власть женщины и ее положение никак не зависели от мужчин.
— Законы брегонов[15], — вставила я.
Бабушка кивнула и продолжила:
— Солдаты Маэвы были ее близкими партнерами, и все у нее с этим было в порядке. Но однажды она поняла, что все-таки хочет иметь рядом с собой мужа — такого же благородного, как она сама, короля. Такие дела. И тогда Маэва установила свою собственную цену на себя как невесту. Требований было три. Какое там первое, помнишь, Онора?
— Ей требовался мужчина, которому чужда скаредность, — по памяти повторила я. — Поскольку сама она была милостивой и щедрой, прижимистый муж мог поставить ее в неловкое положение.
— А как у тебя с этим, Майкл Келли? Ты человек щедрый? — спросила бабушка.
— Меня учили всегда оказывать гостям Fáilte Uí Cheallaigha — знаменитый прием Келли — и никогда не проходить мимо нищего, не подав ему милостыни.
— Это хорошо, — сказала бабушка и продолжала: — Маэва требовала, чтобы ее мужчина не знал страха. А почему, Онора?
— Потому что она любила, чтобы всегда были некоторые разногласия, и хотела, чтобы ее муж был готов на компромисс.
Мы обе вопросительно взглянули на Майкла.
— С этим у меня полный порядок. Разве я не говорил тебе, Онора, что Келли означает «раздор», «разногласие»? Я с детства был воспитан на взаимных уступках.
Бабушка кивнула:
— Хорошо. И теперь третье — скажи ему, Онора.
— Маэве нужен был неревнивый муж, потому что она любила иметь в тени одного мужчины другого.
Мы с бабушкой ждали, что ответит на это Майкл.
Он молчал, а потом сказал:
— Неревнивого… Это может быть для меня тяжело. Мой отец частенько повторял один стишок: «Любовь приходит и уходит, но ревность у мужчины в крови». Какой-то монах написал это на полях рукописи книги Hy Many — истории рода Келли. И я всегда думал, что если даже монахи чувствуют такое… — Он вздохнул. — Я никому не завидую, и я не жадина, но если другой мужчина… Так вы говорите, что у Маэвы были «близкие партнеры»?
— Но у меня-то этого не будет, Майкл, — сказала я. — Других мужчин, я имею в виду. Ведь даже у Маэвы не было…
— Были, — возразила бабушка.
— Но, бабушка, ты же сама говорила, что «неревнивый» означает больше, чем просто… А вот мисс Линч утверждает, что в поэзии, сказаниях и живописи часто есть символы. Роза, например, обозначает Деву Марию. Вот и эти близкие партнеры — они тоже символичны, а неревнивость означает доверие и…
— …никакой ревности, — подытожила бабушка, глядя на Майкла.
— Ну хорошо. Если близкие партнеры — это символы, а не… Тогда я тоже буду. Честно. Я хочу сказать, что я могу быть человеком без ревности и без… без чего там еще?
— Без скаредности, — уточнила бабушка.
— Без скаредности. Я согласен на это.
— А как насчет страха? — спросила я.
— Без страха. Это у меня и так есть, — ответил Майкл.
— Ревность?
— Да. В смысле, нет, никакой ревности — без повода, по крайней мере.
— Хорошо. Теперь можешь поговорить с моим сыном.
Я соскочила с ограды и подошла к бабушке. Майкл последовал за мной.
— Спасибо тебе, спасибо, — сказала я и обняла ее за худенькие плечи.
— Я тоже вам благодарен, — подхватил Майкл.
— Не могу сказать, что отец Оноры обязательно примет тебя. Есть и практические вопросы, которые нужно учитывать.
Она встала. Хотя бабушка была почти такой же высокой, как мужчины, на Майкла ей все же приходилось смотреть снизу вверх.
— Я кое-что умею, — заверил он. — Я и кузнец, и волынщик.
— Но здесь ты далеко от своего дома, — возразила она.
— Не по своей воле, но, возможно, и неслучайно. Я планировал путешествовать, но теперь… Что ж, в этом сюжете может произойти поворот.
— Может, — согласилась бабушка. — Ведь и Онора до сих пор тоже шла совсем по другой дорожке.
— Да, она упоминала об этом, — сказал Майкл. — И мне, конечно, не хотелось бы вмешиваться…
Тут уж вмешалась я:
— Я не собираюсь идти в монастырь. И бабушка согласна с этим. Она даже рада.
— Зато не рада твоя мать, да и отец сбит с толку. Ты должна объясниться с ними, прежде чем к ним пойдет Майкл, — сказала бабушка.
— Конечно, я так и сделаю.
— Сколько тебе лет, Майкл? — спросила бабушка.
— Восемнадцать.
— Это ведь идеальный возраст, правда, бабушка? Майра говорит, что, если мужчина слишком долго не женится, он по-своему теряет форму.
— Хм-м-м. Не только время оттачивает характер. Маэве был нужен мужчина, который подходил бы сильной женщине. Это же касается и Оноры.
— Я понимаю, — сказал он, — и попытаюсь быть достойным ее — мужем без жадности, страха и ревности.
— Я верю тебе. Ну ладно. Скажу своему сыну, чтобы завтра он проверил тебя. — С этими словами бабушка оставила нас.
— Мне тоже нужно идти, — сказала я. — Я видела, как родители уходили от костра.
Майкл взял меня за руку.
— Slán abhaile, Онора. До завтра.
— До завтра, — ответила я, — и до всех остальных дней.
Глава 4
— О папа, ты никогда не заставишь меня уйти в монастырь, как это делали злые отцы семейств в средневековых Испании и Франции.
Короткая летняя ночь заканчивалась, переходя в рассвет, а отец оставался очень строг со мной. Через несколько часов здесь появится Майкл, а он все еще упорно твердил:
— Ты отправишься к святым сестрам, как было договорено.
Теперь он встал, давая понять, что разговор окончен. Ему нужно поспать, объяснил он. Довольно утомительно, только-только выдав замуж одну дочь, выслушивать обвинения в средневековых замашках от второй.
А тут еще мама резко напомнила мне о замечательной гостиной в монастыре. О возможности жить среди красивых вещей. Она сама находила большое удовольствие в том, чтобы полировать деревянные столы и застекленные шкафы в доме мисс Линч, сдувать пыль с ее книг, и жалела, что не может прочесть написанные в этих книгах английские слова. У меня же там будет изобилие разных книг, и я смогу почерпнуть из них знания. Во Введенском монастыре у монахинь есть даже своя небольшая часовня, где каждый день проходит