— Ну, конечно, — согласился старший инспектор. — Значит, придется еще раз допросить Чжана.
— Разве что воду налили прямо из крана в ванной.
— Но разве не Чжан каждый вечер готовил лекарство и давал его Брайану? — спросил Форбс.
— Вполне возможно.
— А значит, вот вам и главная улика, не так ли?
— Скорее, наиболее вероятное предположение. Но давайте лучше вернемся к вероятным подозреваемым, не возражаете? Как насчет мисс Ли — очень красивой и не очень честной?
Старший инспектор не удержался от восторженного восклицания:
— Одна из самых красивых женщин, которых я когда-либо встречал! Правда, это ни о чем не говорит… Да и зачем ей убивать Брайана? Потому что стал больно назойливым? Бессмысленно. Потом, она не умеет обращаться с арбалетом.
— Представьте, дорогой Дуглас, что копия письма Брайана, где он требует, чтобы Мэтью вернул долг, не подделка. Эттенборо, конечно, мог его выплатить, но тогда он пошел бы по миру. И будущее четы Мэтью—Ли было бы под вопросом. Вспомните, отец Ли был против ее женитьбы и, следовательно, не дал бы дочери ни гроша, поступи она по-своему. Что же делать?
— Убить Брайана. Вы так думаете?
— Это всего лишь предположение. Но поймите, если Брайан действительно одолжил другу круглую сумму, а потом узнал, как нам известно, что Мэтью, ко всему прочему, похитил у него невесту, то он наверняка разозлился и в порыве гнева отправил письмо с требованием вернуть долг, да еще с угрозой судебного преследования. Ли и Мэтью в страхе. Ли приходит в спальню к Брайану и соглашается возобновить с ним отношения, если он повременит с требованием долга. Все еще влюбленный Брайан готов отсрочить свое требование, но при условии, что Ли прямо сейчас как на духу поклянется ему в своей верности. Несмотря на столь возмутительный шантаж, она почти соглашается и якобы в знак любезности дает ему выпить фертекс. Потом предупреждает Мэтью, и тот, как только Брайан засыпает, убивает его.
— Э, можно подумать, вы сами там были! — воскликнул Форбс.
— Простое предположение, как я уже сказал. Остается Мелвилл.
— А, этот субчик! Что до него, меня тут ничто не удивит. Госпожа Форбс, моя супруга, всегда говорит: от облезлого кота не добром несет. К тому же, как мы теперь знаем, Брайан считал его жуликом и пригрозил никогда не пускать на порог. Кроме того, насколько нам опять-таки известно, этот прихлебатель навязался в советники к госпоже Уоллес и теперь живет за ее счет. Будь Брайан жив, его гнусным делишкам пришел бы конец. Значит, Брайана следовало убрать. Годится?
— Вполне, из чего следует, что у всех гостей были свои мотивы и средства свести счеты с Брайаном. И ни у кого из них нет алиби, поскольку, когда было совершено убийство, все они находились в замке. Вот вам загадка — как будто специально для разминки наших бедных мозгов. Только, Дуглас, пока мы тут сидим да упражняемся в смекалке, заклинаю, не вытирайте грязные ботинки о мой несчастный ковер. Не удивлюсь, если по нему прошел не один верблюжий караван, но вряд ли хоть один из этих караванов проходил по Лондону в утреннюю оттепель.
Глава 14
Контора Эдисона и Эдисона вместе с жилым домом располагались в Крумс Хилл, одном из самых достопримечательных кварталов в старой части Гринвича. Он довольно пологий, и его по сей день обступают красивые кирпичные домики в георгианском стиле XVII и XVIII веков. Контора наших нотариусов отличалась от остальных строений фасадом в стиле Регентства, оштукатуренным под мрамор. Крепкое здание выглядело богато и солидно. Что до внутреннего убранства, оно казалось строгим и добротным, а уют ему придавали восхитившие сэра Айвори деревянная обшивка стен и деревянные же резные кресла со скамьями наподобие тех, что стоят в Вестминстерском аббатстве.
— О, они не всегда были здесь, — сказал круглый человечек во фраке, заметив, с каким любопытством посетитель рассматривает резьбу. — Их доставили из церкви святого Альфеге, где крестили Генриха VIII, а нынешнее здание строил архитектор Хоуксмур. Мебель не отвечала духу времени, и ее продали кому-то из наших предков. Так она и осталась у нас, и мы этим гордимся. Видите, это Асмодей, царь демонов. Отвратительная рожа, правда? А вот жирный монах спит, накрывшись капюшоном, но если вы нагнетесь и приглядитесь поближе, то увидите, что у него свиное рыло. Забавно, правда?
Круглого человечка звали Сэмюэл Эдисон.
— Пойду скажу брату, что вы уже здесь. Не каждый же день нас жалует визитом Скотланд-Ярд и лично вы, сэр Айвори.
Через несколько минут сэра Малькольма и Дугласа Форбса препроводили в великолепный кабинет именитых нотариусов. Насколько Сэмюэл был упитан, мал ростом и разговорчив, настолько Томас, старший брат, был долговяз и скуп на слова. Когда посетители сели, он почесал нос кончиком указательного пальца и замогильным голосом произнес:
— Кончина Брайана Уоллеса — бесчестье.
На этом он умолк и сложил руки словно в молитве.
— Мы потрясены, — подхватил его мысль Сэмюэл, стоявший за креслом брата. — Человек столь высокого положения и таких достоинств, незаменимый коллега… Мы подавлены, глубоко подавлены, не то слово. Он работал с нами пять лет. Целых пять лет мы восхищались его простодушием, благородством и профессиональными качествами. Англия потеряла одного из лучших своих сынов.
Томас как будто вышел из оцепенения, почесал нос и все тем же скорбным тоном осведомился:
— Так что вам угодно знать?
— Ну что ж, — начал старший инспектор, испытывая заметную неловкость от окружающей обстановки, — для расследования по этому делу Скотланд-Ярду необходимо знать точное содержание завещания лорда Роберта Уоллеса, если это, конечно… ну, как сказать?
— Если это не расходится с вашими этическими представлениями, — договорил за него сэр Айвори.
— Понимаю, — сказал Томас Эдисон.
— О, — живо воскликнул Сэмюэл, — завещание вскрыли после кончины лорда Роберта, значит, юридической тайны оно не имеет. Разумеется, тайна… Хотя, впрочем, учитывая обстоятельства, тем более для Скотланд-Ярда никаких секретов быть не может, правда?
— Благодарю, сэр, — сказал старший инспектор. — Мы будем держать рот на замке. К тому же, насколько нам известно, Брайан мог вступить в права наследства только после своей женитьбы.
— Не совсем так, — мрачным голосом поправил Томас.
— Не совсем, — вторил ему Сэмюэл. — После смерти лорда Роберта весьма значительные суммы, находившиеся на разных счетах в виде ценных бумаг, были разделены между госпожой Джейн Уоллес и Брайаном. Условия означенного завещания не распространялись только на недвижимость — она полностью переходила в распоряжение Брайана начиная со дня подписания им брачного договора.
— Соответственно вместе с замком и квартирой в Гринвиче… — заключил Форбс.
— Нет, — возразил Томас.
— Не совсем так, — продолжал Сэмюэл. — Все недвижимое имущество, включая квартиру в Гринвиче, два сельскохозяйственных предприятия в Суссексе, гаражи в Лондоне, предназначенные для сдачи в аренду, и прочее имущество такого